О Боге Живом - [5]
А эта любовь Бога к Его творению, которое Он сделал Своим чадом, столь же жива, как любовь одного человека к другому, ему дорогому. Такая любовь следует за любимым существом в его развитии, в его судьбе, в его вечно новых личных действиях и решениях. Любовь Бога к человеку - такая же живая и вечно новая. И она вовлекает весь мир в постоянно обновляющуюся обращенность Бога к человеку. Нет - нет и случается даже, что она сводит к одному мгновению весь мир со всем его настоящим и прошедшим, со всем бытием и развитием, и поворачивает его в сторону чаща Божия.
Так мир обновляется каждое мгновение. Каждое мгновение бывает только один раз. Его не было раньше и оно не повторится. Оно выплыло из вечности Божией любви и вобрало в себя все бытие и все развитие, ради чада Божия. Что происходит, то приходит ко мне от Бога, из Его любви. Это - призыв ко мне. Это требование ко мне. В этом я должен жить, действовать, расти и стать тем, чем я должен быть по воле Божией. И вновь и вновь мир в этом должен получать свое завершение, становясь тем, чем он может стать только через человека - то есть, нет: через меня.
А всетаки - не просто ли это прекрасная поэтическая фантазия? Или не есть ли это нечто такое, во что можно только «верить», в отчаянном смысле этого слова, без всякой надежды когда бы то ни было проверить это на опыте?
Нет. Это - действительность, которая может быть установлена.
Для этого есть возможность, постоянно возобновляющаяся. Она называется: «Сейчас».
Можно идею Промысла мыслить только рассудком. Тогда она остается теорией. Человек тогда размышляет о том, что все создано Богом и все происходящее следует Его воле. Если тогда мир кажется противоречивым, то остается искать выхода в многосложности всех действующих сил, в многослойности связанных между собою целей, в которых мы не можем разобраться; остается сказать, что еще меньше мы в состоянии обозреть сплетение человеческих судеб и, следовательно, можем успокоиться на том, что отдельные факты, которые могут казаться бессмыслицей или разрушением, служат, вероятно, некой конечной цели. Это уже не мало; это уже - некоторое преодоление. Но возможно и нечто гораздо большее.
Промысл есть реальность; и» эту реальность надо главным образом не мыслить, а творить... И даже надо было бы нам с вами для этого оторваться от бумаги. Как сказать, что тут имеется ввиду? - Вот пришло известие: «Случилось то-то и то-то». Дела теперь обстоят так-то и так-то. Цепь вещей, событий и требований смыкается вокруг тебя и на тебя смотрит. Смотрит на тебя «оно» - положение, - да нет же: это совсем не «оно»! Пробуди свое глубинное чувство: не «оно», а Он ! И пожалуйста, ни в чем не старайся себя уговорить, оставайся правдивым. Но будь пробужденным, прислушивайся, и в один прекрасный день тебе станет ясным, что Он тут, смотрит на тебя, к тебе обращается и ждет твоего ответа. И теперь ты вступаешь живым в это единство и действуешь на этом основании, вследствие того обращения к тебе и того ожидании твоего ответа. Вот это и есть Промысл. Тут уже ты не только думаешь, но и действуешь. Тут открытость и готовность - «Сейчас!» Тогда свершается Промысл.
Что это значит? Это значит, что Промысл - не готовый заведенный механизм; он свершается творчески, из новизны свободы Божией, но «также» и из новизны нашей маленькой человеческой свободы. Не где-нибудь, а здесь. Не вообще, а сейчас. Промысл - тайна Бога Живого, и ты познаешь его в той мере, в какой самого себя живым включаешь в него, - не ждешь, чтобы над тобою свершилось, а содействуешь. Ты призываешься. Ты вовлекаешься Богом в сложную ткань Его творчества, Им предусмотренного. Твоя совесть должна увидать, что сейчас важно. Твоя свобода - тебе от Бога данная, свободно Им данная - должна это поднять из своих недр. Твои руки должны за это взяться. Как живой человек ты должен находиться в живом Божием делании.
Тайна Промысла остается мертвой, когда мы ее только мыслим. Она становится действительностью, когда мы ее творим.
И тогда мы постигаем, что значит: Бог Живой. Тогда узнается новизна каждого данного мгновения. Вот обстановка, которой никогда не было до сих пор. Но она находится не в пустоте, не в воображении, а в целостной реальности. И теперь это важно! Теперь действуй так, как действовать нужно. Но действуй свободно. Действует Сам Бог. Ты существуешь и действуешь в согласии с Ним - если позволительно так говорить при смирении, подобающем твари. Впрочем, нет - отбросим это. Он один. Но все же и тогда, и тогда даже тем более, - ты тоже... Вот это - Промысл.
Бог видит
В 22-й главе Книги Бытия рассказывается о самых тяжелых мгновениях в жизни Авраама - как Бог его испытывал и потребовал от него жертвы так долго ожидавшимся единственным сыном. Авраам повиновался, с тем послушанием веры и упования, которая навсегда утвердила его в обетованиях Божиих. Но в самый страшный момент он услыхал зов ангела Божия, который освободил его из ужасающего испытания.
«И Авраам назвал это место: Бог видит».
Пока испытание окутывало его своим мраком, на душе у него было должно быть так, как у человека попавшего в безысходную беду среди непроглядной тьмы. Но вот черные стены пали, и он увидал, что не был оставлен и что взор Божий был все время на нем.
В творческом наследии Р. Гуардини работа о Достоевском относится к числу несомненных удач автора.Опубликованная в 1932 году, эта книга и сегодня привлекает к себе интерес прежде всего вневременной и внепространственной проблематикой, постановкой и попыткой разрешения «вечных вопросов бытия», преломленных в причудливых судьбах и кажущихся бесконечными размышлениях героев Достоевского — целой галереи персонажей, каждый из которых являет себя миру во всей сложности и многозначности своей неповторимой натуры, в напряженно-драматическом, а нередко и трагико-мистическом обрамлении жизненных обстоятельств и бытовых реалий.Непревзойденный мастер замысловатой психологической гравюры с ее зыбкими и тонкими, как паутина, линиями сюжета, маняще загадочными и завораживающими непредсказуемостью своих извивов, — Достоевский всегда дает своим героям возможность высказаться и — самоопределиться.
Средние века: ощущение бытия и картина мираОп.: Гвардини Р. Конец нового времени // Вопр. философии. 1990. № 4.Переиздано: Гвардини Р. Конец нового времени. – Феномен человека. Антология, М., 1993.Опубликовано впервые в 1950 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.