Ньювейв - [85]

Поселок Протвино находится в сосновом лесу, в четырех часах езды на электричке, затем минут тридцать на рейсовом автобусе от Серпухова. Все пространство между этими высокими стройными деревьями было устлано мягкими иголками и пивными пробками как явно пожилыми, так и совсем свеженькими. Так, подумал я, попал в город алконавтов. И почти угадал. Изучив местность и отморозившись от назойливой агрессии загибающегося комсомола, я занялся ночной печатью ч\б фотографий в лаборатории при небольшом культурном клубе. Ключи мне были выданы местными сподвижниками творческого подхода к жизни. Нашлись и музыканты, с которыми мы в клубе «Изотоп» устраивали вечера с вином, трубой, органом, барабанами и бас-гитарой. Жаль, что мой сосед уничтожил пленку с записями той поры. А все из-за того, что я взял без спроса чистую новую катушку Maxell с его, извините, полки и записал на нее свою музыку. Сосед был увлечен наукой, видимо, карьерой тоже, так что влюбившись в дочку какого-то начальника, пропал из виду вовсе. И так я жил как король, один в общежитской комнате на двоих. Сохранилась, впрочем, парочка отчаянных песен той поры: «Эх, жизнь!» и «Перестроечка» с вопросом «Что там впереди?».

По пятницам я уже лицезрел прекрасный древний город Серпухов. Особенно мне там нравился вокзал, а еще больше – платформа на Москву. Выходные пролетали как вечный праздник, можно было в субботу с утра отправиться на «Горбушку» или на «Маяковку», к магазину «Мелодия», поменять-купить-продать пластиночки, постараться не попасть в милицию, а вечером отправиться в культурное кино. В «Иллюзион» или «Кинотеатр повторного фильма» на Никитской, переночевать у друзей в общежитии МИФИ, позавтракать яичницей с горошком и поджаренной докторской колбасой под стаканчик кефира, послушать на ночь много новой интересной музыки и пообщаться вдоволь с друзьями. Вот в таком режиме все и проистекало.

Однажды по приглашению Пита Колупаева, будущего устроителя Подольского рок-фестиваля, мне довелось участвовать в репетиции созданной им группы «Калий», превращавшей его сексуально-гипертрофированную лирику в песни гражданского звучания. Но неудобство расположения репетиционной базы, на промзадворках, в красном уголке теплотрассы города Подольска, ограничило мой опыт одним разом. Хотя я запомнил слова навсегда, примерно так: «Ты не гнись береза, не шуми трава, тяжела в России женская судьба. Летом жарко очень, холодно зимой, проститутку Катю мы возьмем с собой…» Что-то такое. Пит, кстати, содействовал всячески продвижению группы «НИ. К.сметики» на стремные подмостки и панкушные фестивали, где избиение этих артистов стало почти нормой. Мы выступали с ними в Парке Горького на сцене перед какими-то культуристами и там Мефодию, продвигавшему даже скорей не панковскую, а ньювейверскую тему, досталось от комсомольцев-оперативников, которые решили прекратить назревавшее эротическое безобразие.

М. Б. Да. Как-то не вписались они ни к «волне» ни к панкам. Там уже вовсю громыхал хардкор. А что Пит?

И. Ш. Пит был радикальным украшением мифического МИФИ-движения, одевался в стиле «гестапо»: черные галифе, сапоги-хром, стоячая фуражка, красная повязка с белым кругом на рукаве, ордена. По причине этого был периодически принимаем милицией и комсомольскими патрулями. Но имея жизненную практику принудительного трудоустройства в олимпийском восьмидесятом на фабрике «Свобода» и имея в запасе печальный рассказ о работнике, нечаянно утонувшем в чане с кремом, он избегал явных санкций в свою сторону и выходил сухим и бодро наадреналиненным. «Всем встать! Зик хайль!» – разносилось в гулком коридоре общежития МИФИ, в подвале которого уже действовал знаменитый клуб имени Рокуэла Кента, где только народившиеся «Звуки My» играли свой чуть ли не первый концерт и куда приезжали известные музыканты, понятно какие.

М. Б. Это тебе понятно, (смеются).

А правильнее было бы сказать, что в полумраке институтского сожительства еще в самом начале 80-х сложилось студенческое сообщество, которое занималось вольнодумством, зачем-то его распечатывая на машинках и ксерокопируя. Сложно сказать, как эти люди спустя почти 30 лет к этому всему распространяемому относятся, но на тот период слово «самиздат» пахло чем-то героическим. Что привлекало на этот огонек различных деятелей, начиная с «Мухоморов», заканчивая Курехиным, который именно в стенах клуба дал один из первых концертов «Поп-механики». Там много кто бывал, не только первые организаторы фестивальных рок-концертов, но и тот же Илья Смирнов. Как бы та самая связка, которая дала свои всходы в виде серии концертов, активное участие принимал как раз Пит.

И. Ш. Ну вот. Взял и сам все рассказал, (смеются) Да, конечно это было так, и студенческое участие в рок-балагане было существенное. К тому же на фестиваль нагрянуло много молодых иностранцев. Разгулявшиеся увлеченные студенты начали забивать на учебу, как мой брат Максим. Забил на учебу в МИУ и занялся организацией массового выезда за границу, чему предшествовала его случайная встреча в метро с молодыми голландцами, студентами Пушкинского института русского языка. Простой их вопрос, как проехать туда-то, вылился в совместную прогулку, серию встреч и вечеринок-откровений. Как следствие, от нидерландских студентов и студенток поступило коллективное предложение помощи в выезде и ассимиляции на их родине. На моих глазах завязалась дружба, случились романы, первые наглядные международные браки, и началось оформление документов на выезд, в результате чего просто десятки друзей и знакомых очутились на Западе. Надо напомнить тогдашнюю обстановочку в столице: полки в продуктовых магазинах откровенно пустовали, в неопределенный момент вдруг выбрасывался какой-нибудь определенный вид товара типа сыра или вареной колбасы, и на это жадно набрасывались оголтелые домохозяйки. Денег у нас было не очень, приходилось с красивыми девушками отправляться в Орехово-Борисовские универсамы на промысел. Да, забытое слово универсам, символ несостоявшихся советских супермаркетов 80-х. В железные тележки кидались какие-то дешевые продукты, а сумка, повешенная на крючок задней стенки, внизу, провозила мимо кассы курочек и рыбку. Универсально и сама.