Нусантара - [71]

Вскоре «Аронда» пересекла экватор, а еще через день мы подошли к Манадо и встали на рейде против города. Причалы здесь существуют только для мелких судов. Мы стоим у борта на полуосвещенной прогулочной палубе, смотрим на огни не знакомого еще города и гадаем, как он нас примет.

Наутро нас свозят на берег. Раскинувшийся на горных склонах Манадо очень своеобразен и не похож на яванские города. Совсем немногие дома построены из камня, деревянные же не оштукатурены и, как правило, располагаются на невысоких сваях. Город растянулся вдоль берега залива. Большинство домов окружено садами.

В ландшафте господствуют два цвета — цвет очень буйной здесь зелени и цвет побуревшей от частых дождей древесины домов. Совсем не видно типичных для Явы крыш из красной черепицы. Дома побогаче крыты железом, победнее, на окраинах — этапом, пальмовыми листьями. Много костелов и протестантских церквей. Девяносто процентов населения здесь — христиане. Протестантов больше, чем католиков. Почти нет бечаков. Они встречаются лишь в районе порта. Много конных шарабанчиков бенди, а также такси-фургончиков с моторами от мотоцикла. На многочисленных подъемах эти такси обычно останавливаются и шофер на время превращается в толкача. Жители более коренасты и широколицы, но менее смуглы, чем яванцы. Даже у нас теперь кожа, пожалуй, стала темнее.

Я долго пытался выяснить этническую принадлежность жителей Минахасы. Раньше они назывались аль-фурами, но это название очень общее, означающее, пожалуй, лишь, «не малаец». Позднее удалось выяснить, что это близкая к филиппинцам ветвь малайско-полинезийской расы.

Первыми колонизаторами Минахасы были португальцы, изгнанные голландцами еще триста лет назад. Однако следы португальского влияния сохранились и в языке, и в фамилиях, а иногда и во внешнем метизированном облике. Помню, как в глухой деревушке Капиту крестьянка с совершенно европейскими чертами лица говорила:

— Амуранг? Там все жители — португальские бастарды.

Само название «Целебес» — португальское, оно означает «острова», так как португальские мореплаватели приняли этот поразительно расчлененный остров за целый архипелаг. Даже теперь сообщение между отдельными районами острова поддерживается лишь морем и по воздуху. Индонезийское название Целебеса — Сулавеси, что на одном из местных языков означает «Железный остров». Индонезийцы любят говорить:

— Ява — остров прошлого, Суматра — настоящего, Сулавеси — будущего.

Нас привозят в кратковременный приют — какое-то офицерское общежитие, где мы пробудем только до завтра. Как раз вовремя. Полил сильный дождь, и мы наблюдаем, как прохожие срывают банановые листья и прикрываются ими, как зонтиками.

Вскоре к нам приезжают чиновники из канцелярии губернатора и несколько офицеров. Вооружившись картами, подробно обсуждаем перспективы и планы работ. Решаем, что мы с Сукарно перебазируемся в городок Амуранг к западу от Манадо. Там в заливе хорошо развиты коралловые рифы. Кроме того, в залив Амуранг впадает речка Ниманга, берущая свое начало на сольфатарных полях Сопутана. Эти поля будет изучать группа в составе Альберта, Михаила и добродушного, круглолицего суматранца Марданиса. Николай же, Валентин и Павел вместе с индонезийскими вулканологами отправятся на вулканы островов Санги-Хе, расположенных между Сулавеси и Филиппинами. Надо мной будет шефствовать симпатичного вида офицер, горный инженер Тиво. Недели через две-три мы все съедемся в Манадо и отправимся к конечной цели нашего путешествия — небольшому вулканическому острову Унауна, расположенному почти на самом экваторе в заливе Томпни Молуккского моря, между северным полуостровом Сулавеси и основной массой острова.

И вот лендровер господина Тиво карабкается по дороге, круто взмывающей над Манадо. Кокосовые и саговые пальмы сменились сахарной, над дорогой свисают плакучие стебли бамбука с торчащими кверху тонкими, редкими, но очень графичными листочками. А вокруг буйство тропической зелени превосходит яванское (если не говорить о Чибодасе). Стволы деревьев густо оплетены лианами и усеяны эпифитами.

На перевале останавливаемся у ресторанчика, с террасы которого развертывается совершенно великолепный вид на всю западную часть Минахасы, на залив Манадо, на гористый остров Маиадо-Туа («Старуха Манадо»). Город Манадо когда-то был расположен на его крутых отрогах, но из-за недостатка воды был перенесен на другое место.

Нам подают изысканные минахасские блюда из собачатины (собак здесь для этого даже специально кастрируют подобно каплунам и пуляркам), жареных мышей и другие деликатесы. Тиво посматривает, как я ко всему этому отнесусь. Собачатину я потребляю совершенно спокойно (не впервой!), мышки же заставили меня на секунду задуматься. Они, впрочем, оказались очень нежными и вкусными. Трогаемся дальше, проезжаем засыпанный цветами Томохон, заворачиваем в Тондано, расположенный на берегу большого одноименного озера с замечательным водопадом. Проезжаем мимо дымящихся сольфатарных источников Сопутана, где уже начали работать Альберт и Михаил. Дорога резко ухудшается, и трясет нас изрядно. Вскоре темнеет, как всегда очень быстро. И вот мы въезжаем в ночной Амуранг.