Нусантара - [22]

Молодой певец полушепчет в микрофон то четкие и ритмичные суматранские мелодии, то более расплывчатые и лиричные яванские. Все они малость синкопированье и «джазированы».

— Вчера мы были там, где развлекаются очень богатые люди, — говорит на другой день неугомонный Катили. — Сегодня же, если вам интересно, мы пойдем в место развлечения студентов и богемной молодежи.

Тоже столики, но попроще, тоже пиво, но подешевле. Другие танцы, другой аккомпанемент (пластинки, а не оркестр), другие туалеты, совершенно иная атмосфера. Если там преобладали танго и блюзы, то здесь — музыка более мажорна: быстрые фоксы, румбы и мамбы, ча-ча-ча, буги-вуги. Временами прорываются замаскированные (маскировка в основном относится к аккомпанементу) рок и твист. Нам поясняют, что в публичных местах их танцевать не разрешается.

Все здесь проще и жизнерадостнее. Задиристые девчонки сплошь в розовом или красном, в коротких юбочках колокольчиком. Танцы в основном бравурны, если же заводят пластинку с неторопливым ритмом, то молодежь танцует с утрированной медлительностью и иногда подчеркнутой чувственностью.

Через несколько дней обаятельнейший профессор Катили уехал, а наш выезд несколько затянулся из-за задержки багажа.

Со своего постоянного объекта исследований — вулкана Мерапи приехал доктор Зен. Живостью характера и ума, разносторонностью он напоминал нам профессора Катили. При первой же встрече он достаточно определенно дал понять нашим вулканологам, что собирается работать по-настоящему. Если же мы явились просто посмотреть…

Забегая несколько вперед, скажу, что, видимо, стиль работы советских коллег пришелся ему по душе. Он уделил совместным работам много времени, сил и своей всесокрушающей энергии. В экспедиции доктор Зен оказался превосходным товарищем.

За год до нашего приезда он дал блестящий и почти беспрецедентный в мировой науке прогноз извержения Мерапи и добился от правительства эвакуации не более и не менее как тридцати тысяч человек из района, который, по его предположениям, будет залит лавой. Извержение точно захватило указанный район, и вместо тридцати тысяч человек погибло всего двое спрятавшихся от эвакуации стариков.

Мне много пришлось беседовать с доктором Зеном, переводить его ученые беседы с нашими вулканологами. Редко мне приходилось встречать человека с таким обостренным чувством ответственности. У меня создалось впечатление, что, пока вулканология не способна прогнозировать все вулканические извержения, он, доктор Зен, считает себя персонально ответственным за будущие катастрофы, как вулканолог, который обязан знать весь механизм извержений, а пока его не знает. Поэтому доктор Зен постоянно в работе, жадно интересуется всем, что делается в вулканологии и смежных областях, изучает геофизику, чтобы разработать геофизические методы прогнозирования. Он не выносит потерь времени на визиты, представления, аудиенции. Нас же в посольстве предупреждали:

— Имейте в виду, индонезийцы очень склонны ко всякого рода церемониям. С этим необходимо считаться.

Мы и считались. Индонезийцы, видимо, полагали в свою очередь, что подобные церемонии любим, мы, русские. Так было потеряно немало часов, пока в Джокьякарте, крупнейшем культурном центре страны, нашим «церемониймейстером» не оказался доктор Зен. Аудиенция в канцелярии султана Джокьякарты, встреча с ректором крупнейшего в стране университета Гаджа Мада — все это протекало в молниеносном темпе, к видимому удовольствию обеих сторон.

Но не следует представлять себе одержимого наукой доктора Зена человеком, чуждым всего, что не относится к его специальности. Он тонкий ценитель литературы и искусства. Любимый его писатель — Достоевский, композиторы — Римский-Корсаков и Стравинский.

Хочется вспомнить и о других коллегах, работавших с нами в различных районах страны. Колоритна фигура доктора Кардона, геоморфолога. Это большой, спокойный, даже чуть флегматичный, неизменно благожелательный человек и хороший товарищ в экспедиции. Он прекрасный полевой работник, как никто другой умеет быстро разбить комфортабельный лагерь, приготовить на костре вкуснейший обед, быстро и надежно погрузить машины. Вместе с тем он жалостлив и немножко сентиментален.

Все мы храним теплые воспоминания и о нашем администраторе из Национального научного совета Индонезии (МИПИ) господине Будионо, которого мы так и прозвали «господин МИПИ». Сначала он держался с нами очень холодно, но потом мы сжились с ним. А к концу нашего пребывания на Яве, когда кончились его полномочия, он нас просто растрогал, попросив, чтобы его оставили в экспедиции, но не в качестве «господина МИПИ», а просто в составе геологического отряда.

Очень внимательным и заботливым товарищем был в экспедиции Онг Ханлин, студент-дипломник, геолог по образованию, китаец по национальности, католик по вероисповеданию, коммерсант по социальному происхождению. Очень набожный, не садившийся за стол без того, чтобы не прошептать молитву и не перекреститься, он иногда вместе с тем очень мягко и тактично помогал нам найти правильный тон с нашими коллегами мусульманами.