Нож винодела - [35]

— Главное — сам жест, а не то, что передается в наследство.

— Ладно, Мартен, вместо того чтобы говорить глупости, вскрой лучше этот конверт.

Мартен вынул лист бумаги и стал молча читать.

— Это заключение об отпечатках ног. Капитан был прав, есть два вида следов. Одни с плоской подошвой, сорокового размера, другие — с рифленой, сорок четвертого размера. Второй вид теряется в подземелье. Служба антропометрических данных отмечает, что ни одного похожего следа на полу в винном погребе не обнаружено.

— Подожди, Мартен, это означает, что в тот вечер кто-то вошел через туннель?

— Выходит, так, а кроме того, отпечатки говорят о том, что кто-то топтался на месте. А это заставляет предполагать, что человек провел там какое-то время.

— Возможно, наш убийца подстерегал свою будущую жертву.

— Капитан Кюш, верно, будет доволен.

— Само собой. А это что?

— Снимки в натуральную величину каждого отпечатка.

— Ладно, подождем Тьерри и посмотрим это вместе с ним.

Мартен показал пакеты с кинжалами:

— А что мне делать с железками?

— Отдай их месье. Вы возвращаетесь в Бордо?

— Да, у меня приказ доставить их криминалистам.

— Отлично. Можете ехать, на сегодня это все, что у нас есть для Бордо.

Не прошло и двух минут после ухода курьера, как появился Кюш:

— Фабр устраивает перед журналистами шоу.

— Журдану это не понравится.

— Возможно, но тут я бессилен, в конце концов, главное, что у нас есть кинжалы. Курьер забрал их?

— Да, босс.

— Хорошо.

— И мы получили отпечатки следов из подвала де Вомор. Ты опять прав, следы были разные. Мартен, можешь дать ему заключение?

Лейтенант протянул заключение службы криминалистов своему начальнику, тот молча ознакомился с документом.

— Прекрасно, мы вышли на след. Что-то тут не так вокруг этого содружества. У тебя есть снимки?

— Да, держи.

Полицейский в присутствии двух лейтенантов принялся изучать фотографии.

— Сделай мне несколько копий. А ты, Мартен, беги к Монлору и проверь его подошву. Затем возьмемся за другого. Думаю, придется нагрянуть кое к кому с визитом.

Четырнадцать часов, Жаклина Турно проводила сенатора до кабинета, отведенного Кюшу:

— Это здесь, Жан Луи.

Мэрша удалилась, и бордоский депутат остался один на один с Кюшем:

— Давайте начнем, у меня много дел.

Для общения с полицейским Фабр избрал презрительный тон.

— Прежде всего я хочу поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение, я знаю цену вашему времени.

Не имея представления о характере Кюша, Фабр не догадался, что тот открыто насмехался над ним. Полицейский оправдывал свое поведение в соборе тем обстоятельством, что орудие преступления похоже на кинжал, которым пользовались в содружестве.

— Это возмутительно! Вы могли бы это сделать незаметно. За кого нас примут все эти папарацци? Я публичное лицо, каждый мой шаг и каждое мое слово отслеживают, разносят и преувеличивают. Вы понятия не имеете, какое влияние это может оказать за восемь месяцев до выборов…

Кюш предложил ему сесть.

— Да, я крайне смущен тем, что недооценил, какие досадные последствия для вашей карьеры может повлечь моя неловкость… Однако виновный, возможно, находится среди ваших членов.

— Даже и не думайте! В содружестве я не вижу никого, кто способен был убить Анисе. И главное — с какой целью?

— Мотив — это как раз одна из тех деталей, которых недостает в головоломке.

— Наверняка преступление совершил какой-нибудь безумец или бродяга. Его хотели ограбить, и дело кончилось плохо.

— Я так не думаю. В тот вечер отца Анисе не ограбили. При нем нашли документы, деньги… Нет, я не думаю, что это верный путь. К тому же как объяснить то, что случилось с мадам Турно?

— Хорошо, что вы об этом заговорили, я хочу… Нет, я требую надежной защиты для Жаклины.

— Посмотрим, что я смогу сделать…

— В любом случае, не может быть, чтобы преступник состоял в содружестве… Скорее, мне думается, нам хотят навредить, некоторые даже сравнивают нас с сектой. Знаете, злым языкам не нравится успех. Я был докладчиком парламентской комиссии, установившей определенные правила после дела, связанного с Храмом солнца,^[21] так что я постоянно подвергаюсь насмешкам подобного рода.

— Это интересно! У вас есть конкретные примеры, вы можете назвать мне имена?

— Нет, но нам об этом сообщали. Знаете, в юрисдикции много о чем известно.

— Понимаю. Ничего другого о том вечере вы сказать не можете?

— Нет, ничего.

И опять тон стал сухим и весьма нелюбезным.

— Прекрасно, я не стану больше отнимать у вас время, оставьте ваши координаты на случай, если мне понадобится связаться с вами.

— Вот моя визитная карточка.

В ту минуту, когда сенатор собрался уже уходить, Кюш остановил его:

— Ах да, еще одна вещь… Вы знали, что ваш священник был болен?

— Кто этого не знал! Два года назад он уткнулся носом в свой суп. Если бы не своевременное вмешательство Шане, он отправился бы к праотцам.

— Благодарю вас.

— Впрочем, мне говорили об отравлении, это еще что за история?

— Не знаю. Пресса для того и существует, чтобы устраивать сенсации, продавать статьи. Но вы наверняка к этому привыкли…

Чтобы отдать последний долг отцу Анисе, в винном погребе Элизабет де Вомор собрались все члены содружества. Учитывая обстоятельства, к благородному собранию присоединился и новый священник. Обстановка напряженная. Посреди комнаты на круглом столике стояла фотография покойного кюре в рамке. Черная лента пересекала левый угол портрета. Стараясь привлечь к себе внимание, сенатор начал представление: