Ноябрь, или Гуменщик - [27]

— Жаль, что один, не то бы дармовая обувка была! — сказал Эрни. — Можно, конечно, и этот один забрать, вдруг на что-нибудь да сгодится!

— Да что с одним делать? — решила Имби. — Оставь. Кто его знает, может, это и не постол. Мать мне часто рассказывала, как в былые времена чума в деревню явилась — прикинулась тоже какой-то полезной вещью, а когда кто-то подобрал ее и принес домой, она тут же начала косить всех подряд, одна только моя мать и осталась в живых! Пусть себе валяется, лучше всякую дрянь не трогать.

И старики пошли своей дорогой, из-за елки же показалась широкая, расплывшаяся в довольной улыбке физиономия амбарщика. Он подбежал, нелепо подпрыгивая, к постолу: одна нога у него была не обута. Надев второй постол, он поспешил обратно в заросли и бросился обгонять Имби с Эрни.

Немного погодя старики, которые с коровой на поводу медленно брели к дому, увидели на дороге еще один постол.

— Ну, смотри, старуха! — укоризненно сказал Эрни. — Подобрали бы мы первый постол, была бы у нас пара! Одно слово — курица ты! Только и разговоров у тебя, что про чуму. Этот постол, что ли, тоже чума? По твоему разумению, так в лесу полно чумы, как летом черники?

— Ничего не известно, — отвечала Имби, ее тоже раздосадовало, что они не подняли первый постол. — Чума — зараза хитрая. Но даже если это постол, не станем же мы возвращаться назад. Самое главное — поскорее отвести корову в теплый хлев. Ее уже и доить пора. Пусть себе эти постолы валяются!

— Ладно, так и быть, из-за коровы сейчас возвращаться не стану, — согласился Эрни. — Но потом, к вечеру, вернусь и подберу их.

— Ну, это другое дело!

И старики продолжили свой путь, лицо же амбарщика, которое выглянуло из-за елок на свежий ветер, было совсем нерадостным. Оскар-амбарщик имел весьма угрюмый вид, он-то рассчитывал, что Имби с Эрни при виде второго постола привяжут корову к дереву и побегут за первым. И тогда останется только забрать диковинную голубую корову и отвести ее к себе. Теперь же требовалось придумать новую хитрость.

Немного погодя Имби с Эрни увидели, что на дереве у дороги висит какой-то толстый мужик.

— Глянь, старуха! — сказал Эрни и ткнул Имби в бок. — Глянь, кто-то удавился!

— Ага, я уже заметила! — отозвалась Имби. — Страсть-то какая! Ну что ж, мир его душеньке! Небось, нищета да невзгоды довели его до такого греха!

— Я когда за постолами вернусь, так заодно сниму с него портки, они вроде почти новые, сгодятся мне в церковь ходить, — пообещал Эрни, оценивающим взглядом окидывая удавленника.

Они побрели дальше. Не прошло много времени, как Эрни хихикнул удивленно и произнес:

— Еще один повесился!

И действительно, на елке возле дороги опять болтался какой-то мужик.

— Удивительное дело, сколько их! — покачала головой Имби. — Ну что ж, пусть висит себе, да хранит его Бог!

— Еще одни портки, — пробормотал себе под нос Эрни.

Они продолжили путь. До деревни было уже совсем близко, когда Эрни кашлянул и сказал:

— Смотри, старуха! Уже третий!

— Что ты мелешь! — воскликнула Имби и обогнала Эрни. — Так и есть! Господи, помилуй! Четверо удавленников! Что за чудеса!

Очередное тело висело почти так же, как и прежние: голова свесилась на грудь, лица не видно. Эрни задумался над словами старухи и покачал головой:

— Нет, старуха, не путай! Какой такой четвертый? Это третий! Двух мы видели раньше, а теперь вот третий, совсем как троица в церкви.

— По-моему, так это четвертый! — стояла на своем Имби. — Господи Боже мой! Как же это, что только два? Больше их было! Да, это четвертый, точно!

— Ты на старости лет совсем сдурела, висельников посчитать уже не

можешь! — рассердился Эрни. — Третий это! Давеча два было, а это третий! Может статься, нынче мы и четвертого увидим, а сейчас их трое и точка.

— Эх, старик, если еще один висельник попадется, так он будет уже пятый! — сокрушенно усмехнулась Имби. — К четырем прибавить один пять получается!

— Откуда четыре? Трое было!

— Эх, старик, старик! Совсем сдурел! Думаешь, мне удавленников никак не посчитать? Посчитаю, да еще как!

— Ну, раз такое дело, пошли обратно, и я погляжу, как ты их считаешь! — решил Эрни. — Пошли! Привяжи корову к дереву и пошли!

— Давай! — согласилась Имби. — Пошли! И я могу на Библии поклясться и на весь белый свет заявить, что их было четверо!

— И тогда Библия откусит тебе руку, потому что ты сказала неправду. Идем! И запомни — этот удавленник здесь номер первый! Пошли, пересчитаем и остальных!

Привязав свою голубую морскую корову к дереву, Имби и Эрни поспешили обратно, чтобы пересчитать висевших на деревьях удавленников.

Но больше чем этого одного им найти не удалось, да и этот единственный поспешил слезть с дерева, потянулся, отвязал корову и быстро-быстро зашагал в сторону деревни. Этот воскресший удавленник — плотный, с багровым лицом, отвел корову в свой хлев, привязал ее там и, довольный, вошел в избу, где жена его Малл подала ему щей и спросила:

— И где это ты, Оскар, пропадал так долго?

— А ты пойди в хлев и погляди, какое диво дивное я тебе привел! — отвечал амбарщик, расплывшись в улыбке. И не было в тот вечер конца краю радости в доме амбарщика.