Новый старый 1978-й. Книга вторая - [39]

— Имя Светлана созвучно с английским Sweet Lane, по-русски сладкая аллея, и вы можете звать её просто Sweet. Я надеюсь, что Светлана не будет против такого сокращения её имени?

— Нет, — ответила улыбающаяся Солнышко, — я согласна быть сладкой.

Я посмотрел на задавшую этот вопрос девушку и мучительно вспоминал, откуда я её знаю. И тут, когда она стала садиться обратно на стул и повернула голову чуть вправо, я неожиданно вспомнил, кого она мне напоминает. Она мне напомнила Диану, будущую принцессу Уэльскую, которую я хорошо помнил по фотографиям уже взрослой. Да, точно, это Диана. Сейчас она Диана Фрэнсис Спенсер. Я судорожно стал вспоминать всё, что знал о принцессе Диане и оказалось, что в прошлом году Диана ещё училась в Швейцарии, но ей там до чёртиков надоело и в начале этого года она вернулась в Лондон и живёт сейчас в квартире матери, которая большую часть времени проводит в Шотландии. Ей на сегодняшний день ещё нет семнадцати лет, поэтому я и не узнал в этой симпатичной юной девушке будущую леди Ди.

Глава 13

Моя «леди Ди»

Вот это я попал. Не в том смысле, что моё сознание опять куда-то переместилось, а в том смысле, что, когда особа королевской крови Великобритании смотрит на тебя весь вечер влюблёнными глазами, то надо делать ноги. Леди Диана Спенсер была прямым потомком родной сестры Анны Болейн — Мэри. То есть получается, что Диана четырнадцать раз правнучка Мэри Болейн и, соответственно, столько же раз внучатая племянница Анны Болейн, второй жены Генриха VIII. Этак меня, по возвращении, наши доблестные органы в монархисты запишут и куда-нибудь в шахту, как Николая II, сбросят за то, что я, якобы, хотел возродить монархию в России. С них, безбожников, станется и никакой андроповский значок от праведного гнева Суслова не спасёт.

Но как, всё-таки, хороша, чертовка. Как говорил Иван Васильевич, который меняет профессию, «боярыня красотою лепа, червлена губами, бровьми союзна». Вот-вот, и я в Москве на эту провокацию должен буду отвечать, что: «Меня царицей сoблазняли, нo не пoддался я. Клянусь!»

От гнева Суслова может спасти только одно — надо обязательно побывать на могиле Карла Маркса на Хайгейтском кладбище и всенепременно посетить знаменитую квартиру с пятью спальнями по адресу Бромптон-Сквер, V, где некоторое время жил Владимир Ильич Ленин. И обязательно и там, и там сфотографироваться для отчета.

А концерт продолжал идти своим чередом. Четыре рок-баллады были встречены публикой на ура. Во время их исполнения многие в зале, те, которые успели посмотреть два наших клипа по телевизору, поднимали руки с зажженными зажигалками и раскачивали ими из стороны в сторону, в такт музыке. Потом, в перерывах между песнями, заинтересованные зрители по каждой балладе пытались задавать нам кучу вопросов, но если на все отвечать, то концерт затянется до утра. Поэтому я отвечал только на четыре первых вопроса, выбирая самые простые и короткие, чтобы дать себе и ребятам немного отдохнуть, а потом мы начинали исполнять следующую песню.

Под «Everything I Do» у девушек в зале увлажнились глаза. Они, можно сказать, слезно упросили нас исполнить её ещё раз. Всё-таки сентиментальными в душе оказались английские девушки, как и наши, советские. А может это их местное разливное пиво растопило девичьи сердца. В общем, под конец нашего выступления, девушки решили ломануться к нам на сцену с криками «Эндрю, мы тебя любим». Прям как к «битлам» в шестидесятых. Хорошо, что секьюрити не дремали, быстро поставили ограждения, которые сдержали радостную толпу. По быстроте, с которой сработали охранники, было понятно, что они это часто делают и опыт в этом деле у них большой.

Последней песней в нашем выступлении мы исполнили «Мы — это мир» и не прогадали. Публика в зале постепенно успокоилась и стала нам подпевать. Получилась этакая умиротворенно-пацифистская концовка концерта. Все обнимались, чокались стаканами с пивом. Многие встали со своих мест, взялись за плечи соседа или соседки и раскачивались в такт музыке, громко подпевая. Мы, как советские послы мира и дружбы, свою работу выполнили на всё сто и даже больше.

Когда мы закончили своё музыкальное представление, народ долго не расходился. Мы спокойно с ними переговаривались, отвечая на нескончаемые вопросы. Ребята чаще обращались с вопросами к Светлане, а девушки кучковались вокруг меня. Подошёл Стив и сказал, что администрация клуба, как он и предполагал, видя такой успех, предложила нам ещё раз выступить завтра также в восемь вечера уже за половину выручки и цену за входной билет они решили поднять до тридцати фунтов. Наша прибыль при таком раскладе вырастала в три раза, что подтвердил Стив. Я посмотрел на Солнышко и Серёгу, которые кивнули в знак согласия, и дал добро. Затем я спросил подошедшую Линду:

— Ты ещё раз сможешь выступить завтра в это же время?

— Конечно смогу, ещё спрашиваешь, — ответила довольная «маньячка».

— Что хочешь по оплате?

— Никакой оплаты, даже не говори об этом, а не то я обижусь. Это я тебе с ребятами должна платить, а не вы мне. Я хожу теперь такая счастливая, что у меня всё получилось, поэтому мне больше ничего и не надо.