Новый старый 1978-й. Книга шестая - [5]

Так, вышел Андропов и позвал меня. Мы с ним тоже попрощались до пятницы и я направился в сопровождении охранника ко входу. За дверью пришлось сдать свой «макар», с которым я, почти, не расставался. Вот только вчера его не брал на приём к французам, ну и на сцену я с ним не выходу. Оставляю его в сумке под охраной Маши или димкиных ребят. Маша и Наташа его у меня видели. Я его снимал, когда в постели с ними кувыркался. Только в последний раз, когда с Наташей на столе сексом занимались, я его не снял. Некогда было да и не мешал он мне.

Комната, в которую я вошёл, напоминала больничную палату. Медицинские приборы, капельница, врач и медсестра. Врач был мне не знаком, значит, Чазов уже уехал. И сестру я не знал. Фотографии Нины Коровяковой, которую будут потом называть «роковой медсестрой Брежнева», я видел ещё в прошлой жизни в интернете. Но её убрали от Леонида Ильича ещё два года назад и заменили на другую. Поэтому из присутствующих здесь медицинских работников я никого не знал. По жесту рукой, сделанному Генсеком, они направились к двери и врач, проходя мимо меня, сказал, что у меня есть только две минуты.

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — поздоровался я с Брежневым.

— Привет, Андрей, — тихо проговорил он в ответ. — Не сходили мы с тобой сегодня на лося.

— Следующий раз обязательно сходим. Спасибо за дачу, очень нам со Светланой она понравилась.

— Это хорошо. Андропов мне говорил, что ты можешь что-то видеть в будущем, да и ты недавно подтвердил, что это так.

— Да, Леонид Ильич. Максимум на год. Раньше меньше было, а сейчас могу увидеть на более отдаленный срок.

— Что-то я расхворался. Не знаешь, в этом году жить-то буду?

— Сто процентов будете. Эта хворь скоро пройдёт. Видел вас на предстоящем ноябрьском параде бодрым. Я в этом плане никогда не ошибаюсь.

— Спасибо, порадовал. Значит, точно на параде буду?

— Абсолютно. Через дней пять всё пройдёт и тогда вспомните, что я вам по этому поводу говорил.

— Я тебе верю. Ты нас девятого всех спас и сейчас я на тебя надеюсь. Ладно, лети во Францию, а там, раз ты говоришь, уже сам встану. Как прилетишь, позвони. Тебя сразу соединят. Ну всё, иди. Устал я что-то. Но ты меня успокоил.

Я направился к двери и позвал врачей. Они были рядом и сразу вошли вслед за мной. Брежневу ещё четыре года жить, так что это его нынешнее состояние пройдёт. Он, правда, раньше, мог и два месяца болеть, когда с ним была предыдущая медсестра. После того, как её уволили, то прекратили давать Леониду Ильичу пентобарбитал, от которого у него развилась зависимость. Значит я, возможно, и не ошибся в сроках. Но то, что ему станет лучше через пару-тройку дней, это точно. А тем более, он поверил в то, что я ему говорил. А это немаловажно для его состояния. Вера в своё выздоровление увеличивает шансы на успех на пятьдесят процентов.

Так, а где там моя русалка бесхвостая потерялась. Охранник отвёл меня на кухню, где я и нашёл свою потеряшку вместе с Викторией Петровной. Они, оказывается, лепили пельмени и уже положенное время их продержали в морозильнике. Солнышко была довольна, что научилась их готовить, а Виктория Петровна радовалась своей новой помощнице. Они решили сварить первую готовую порцию и мы все втроём через десять минут попробовали, что у них, в результате, получилось. Вкуснотища, пальчики оближешь и язык проглотишь. Я так им это и сказал. Надо будет почаще сюда заезжать и оставлять их вдвоём. Глядишь, Солнышко настоящим кулинаром станет.

Поблагодарив Викторию Петровну за пельмени, я пообещал, что через несколько дней Леонид Ильич поправится. Она посмотрела на меня с благодарностью и пожелала нам удачных гастролей во Франции. Еще раз поблагодарив её за всё, мы поехали домой. В гостях хорошо, но домой, всё равно, тянет. Дома мы были в три часа и у нас оставалось ещё пару часов, чтобы отдохнуть перед концертом. Я по дороге из машины набрал Серёге и предупредил, чтобы он на концерт захватил с собой свой диппаспорт, так как необходимо заранее поставить французскую визу.

Поваляться нам удалось только полчаса. Консьержка позвонила и сообщила, что к нам поднимается Мария. Вот так, уже не Маша, а Мария. Ну, до Светланы Сергеевны, которая только сегодня ею стала, ей пока далеко, но скоро и её могут так начать называть. Я пошёл открывать дверь и впустил счастливую Машу в квартиру.

— Привет, — сказала Маша и поцеловала меня в губы, так как это уже никого не удивляло. — А где Светлана?

— Светлана Сергеевна изволит отдыхать, — шутливым тоном ответил я.

— А почему так официально?

— Мы утром смотрели нашу цековскую дачу и прислуга называла Солнышко по имени-отчеству.

— Вот это да. У вас и прислуга теперь появилась. Прямо как настоящие буржуи стали.

— Вот станешь звездой и тогда сама прислугу заведёшь.

— А расскажи, какая она, эта дача?

— Вон Солнышко идёт, она тебе всё расскажет.

— Привет, Маш, — сказала Солнышко, появившись в прихожей. — Дача больше нашей раз в десять и участок огромный.

Они расцеловались, а я пошёл ещё десять минут похвалятся. Маша сейчас будет рассказывать, как услышала себя по радио, как мама и её подружки на это отреагировали. В общем, обычный женский трёп. Его можно спокойно пропустить, так как у Солнышка тоже масса новостей о вчерашнем приёме и сегодняшнем дне. Но через пять минут эти болтушки пришли ко мне и упали на кровать, обсуждая свои новости. Не, ну на кухне, что ли, не могли доболтать.