Новый Рим на Босфоре - [234]
Знал ли достоверно Зенон о подобных перспективах или мог ли он предполагать их? Возможно, что царь полагал, будто, захватив Италию у Одоакра, сильный и грозный Теодорих Великий удовлетворится статусом федерата и не рискнет обособляться от Империи политически. Но это была наивная слепота, поскольку все предыдущие действия гота, а также примеры появления на карте Римской империи самостоятельных государств варваров в Африке и Испании, не должны были оставлять сомнений в том, что Теодорих пойдет дальше, чем ему разрешал император.
Мог ли Зенон иным образом отвлечь остготскую угрозу от Империи? Наверное, нет: его власть была непопулярна и держалась за счет исавров. Религиозный кризис, о котором дальше пойдет речь, не прибавлял ему авторитета, но лишь больше разделил Восток на отдельные группы противоборствующих партий. В любом случае, как известно, история не знает сослагательного наклонения, и далеко не всегда тайны Промысла открыты нам. Поэтому успех остготов в Италии нужно принять как данность. Сама история неумолимо диктовала Зенону свои законы и рисовала новые политические картины на теле Европы. Единственно, скажем, что, к чести императора, он не принял посольство Рима и Теодориха и до самой смерти не признавал за ним права владеть Италией, но это был лишь вопрос времени[1097].
Глава 3. «Энотикон» императора Зенона и «Акакиева схизма»
Вернувшись к власти на волне халкидонской партии, отвергнувшей монофизитскую политику Василиска, император Зенон вскоре был вынужден вернуться к проблеме восстановления единства Кафолической Церкви. Как в первые годы после Халкидона, так и теперь христианский Восток пребывал в броуновском движении. Орос IV Вселенского Собора допускал три различных богословских толкования: папы св. Льва, св. Кирилла Александрийского и Феодорита Киррского. Особенно тяжелая ситуация сложилась в Египте, патриарх которого Тимофей Элур до старости занимал свой престол, несмотря на горячее желание Зенона убрать его, как сторонника Василиска. Но и его смерть, наступившая 4 сентября 477 г., не разрешила проблем: монофизиты избрали его преемником не менее упорного противника Халкидона Петра Монга (477, 482—489) – («косноязычного»). Император пригрозил виновным в его избрании смертной казнью, но эта угроза не возымела действия. Тогда Зенон предписал, чтобы экс-патриарх Тимофей Салофакиол снова занял престол архипастыря Александрии, но его возвращение вызвало большие волнения в городе. Александрийцы любили этого архиерея, но не признавали в сущем чине и не вступали с ним в общение[1098]. А Петр Монг, которого император велел казнить за подбивание к бунту, скрывался в самой Александрии и широко агитировал против патриарха-халкидонита, чем вызвал неоднократные просьбы от Тимофея (даже его терпение лопнуло) в адрес Римского папы и царя сослать мятежника[1099].
Наконец, чувствуя приближение смерти и желая найти себе достойного православного преемника, патриарх Александрии направил посольство к царю, надеясь, что тот укажет нужную кандидатуру. В состав посольства входил его родственник, епископ Гермополя Геннадий, и эконом одной из церквей Иоанн Талайя. Неизвестно, действительно ли Талайя, втайне мечтавший занять патриарший престол в Египте, не верил, что император остановит свой взор на нем, или в силу каких-то иных причин, но он затеял собственную интригу. Оценив могущество Илла, Иоанн Талайя отдался его покровительству, а исавр, уже задумавший мятеж против императора, решил использовать ловкого эконома как тайного агента в переговорах с августалом Египта Феоктистом, которого надеялся переманить на свою сторону. Возможно, и до царя доносились глухие сплетни, поскольку он потребовал от Талайи дать при нем клятву не претендовать на патриаршество[1100]. Но затем, уже в Александрии, используя возможности Илла и Феоктиста, неверный клирик обеспечил в июле 482 г., после смерти Тимофея, свое избрание патриархом, к безмерному удивлению императора[1101].
Однако это было не последнее удивление, которое вызвал новый патриарх Египта Иоанн Талайя (482) у своих современников. Новый архипастырь Александрии и ранее пренебрегал Константинопольским патриархом Акакием, теперь же его не очень сообразительный посол, отправленный с синодальной грамотой об избрании Талайи архиереем Александрии, вместо столицы отбыл в Антиохию, где пребывал мятежный Илл.
Объяснение этого маневра на самом деле простое: поскольку, как гласили тайные инструкции, данные Талайей послу, тому следовало руководствоваться указаниями Илла, он и последовал за ним в Антиохию, когда узнал, что полководец покинул столицу. Глупость посла была чрезмерной – гонец даже не догадался хоть как-то закамуфлировать свою поездку или перед отправлением в Антиохию нанести визит Константинопольскому патриарху и вручить тому злосчастный синодик. Теперь же связь Талайи с Иллом стала общим достоянием, и александрийский посол грубо нарушил церковный этикет, чем Константинопольскому патриарху было нанесено жестокое оскорбление
