Черт подери. Тася. Чего ждать?! Я с тобой ничего сегодня не успею. Все, Тася, я не знаю, что с тобой делать. Туда ты не хочешь, там — не желаешь. Я, знаешь, не люблю таких, как ты. Капризных. Знаешь, как: если уж пришел работать, то не выбираешь, а идешь, куда скажут. Выбирать-то тебе тут, между прочим, не очень-то и дадут. Это я с тобой нянчусь непонятно зачем. Все, пошли обратно в двенадцатый цех, и баста. О-о-ой, ну все, вот этого вот я вообще терпеть не могу, это что за вода...
o:p/
Борис Израилевич, привет, это что тут у вас за раскардаш? А это вот, видите, к нам барышня на завод пришла. Тася зовут. Я ее вожу, все показываю. А она — то не хочу, это не умею. Так. Все ясно. Борис Израилевич, вы можете идти к себе. Я потом сообщу вам о результатах трудоустройства товарища... как ваша фамилия? Товарища М. Итак, где бы вы хотели трудиться? На радиозаводе, это я понял. Что бы вы хотели делать? Каждый день?
o:p/
Я конструировать люблю... Конструировать? Это значит, механизмы любите, так? Да... я даже у нас в детдоме однажды часы починила. Часы починила? Да... и на конкурсе моделирования первое место, с движущейся моделью экскаватора, я придумала, как его сделать, чтобы он взаправду копал, если чуть-чуть подтолкнуть, он потом две минуты копал. Две минуты копал? По-всамделишнему копал экскаватор? А что он копал, если не секрет? Песок. Я принесу вам и покажу, если надо. Пожалуйста, можно мне в такой цех пойти, где конструируют? Пожалуйста! Хотя бы ученицей, я справлюсь, честное слово!
o:p/
М-гм. Ну, что я могу тебе сказать. У нас действительно есть такой цех. Называется — сборочно-механический. Собирают там из деталей блоки, а из блоков — приборы. Вот здесь вот этот цех находится. Да погоди, не радуйся! Чтобы там работать, среднее образование нужно. Понимаешь? А тебе до среднего еще два года. Три даже? Мда. Ну ладно. Пойдем.
o:p/
Товарищи, здравствуйте. Знакомьтесь: это товарищ М. Будет работать у вас учеником слесаря-сборщика. Да, она будет первой девушкой в вашем цеху, и я попрошу вас проявлять особую чуткость, товарищескую ответственность и лояльность. Если через месяц, Тася, я услышу от мастера, что ты не справляешься, пойдешь трудиться туда, куда направит Борис Израилевич. Без писка. Идет? Идет! Спасибо вам огромное!! А как вас зовут?.. Модель экскаватора завтра с утра ко мне в кабинет.
o:p/
o:p
/o:p
o:p
/o:p
3. ДРУЖИНА
o:p/
o:p
/o:p
Парк Екатерингоф засыпан ярко-белой черемухой. Лепестки лежат в воздухе слоями, вздуваются рассыпчатыми кучами, плывут кружевом по реке, вихрятся в пыли. В шестом часу вечера солнце еще стоит над пакгаузами, кранами и железными крышами. Весна — острые и яркие запахи, ветерки, напоминания, черемуха и жареная рыба, гниль и свежесть, окрестная нищета, грохот ржавых острых крыш, — предельно насыщенный воздух, в котором перестаешь чувствовать голод, холод, усталость, боль, а остается только лихорадочная и бессонная восприимчивость к счастью, тяга к непрерывной смене действий, цветов, лиц; вибрирующий, жидкий, радужный воздух беспамятства. Женщина лупит мужчину обрезком ржавой трубы по голове, кровь ливнем стекает по его щекам, он блаженно улыбается. На пороге трущобной лестницы сидит девочка лет восьми, дочь Светки-дворничихи, и рассказывает страшные истории, а ее сестренка Вика, в рваных облупленных босоножках, сидит на корточках, сосредоточенно плюет себе под ноги и возюкает пальцем по асфальтовой серой пыли.
o:p/
Эх! Где бы драка, ну хоть бы кто-нибудь сегодня подрался, руки чешутся. На тебя бы, Паша, на самого дружину напустить. Надо работать лучше, тогда не будет оставаться столько лишней энергии. Ребята, у меня есть план действий (вынимает из сумки полулитровую мензурку). Ух ты, Таня, где ты такую взяла? У метрологов попросила, сказала, для чего, мне дали. А для чего? А вот для чего (рассказывает). Так: заходим. Я их давно подозреваю в недоливе. Пашка, а ты куда? Нет, мы тебя с собой больше не берем, без обид. Остаешься караулить, тем более — вдруг драка. А можно сока, пожалуйста? (Три стаканчика по 200 мл. Таня S достает мензурку.) Это что у вас? Не волнуйтесь, народный контроль. (Валя-токарь работает на станке, который прозвали в цеху балалайкой, изготавливая самые мелкие детали на заводе.) Да не волнуйтесь вы так. Третий стаканчик с легкостью помещается в мензурку поверх двух первых, и здесь на авансцену выходит Вер-рка. Ее голос угрожающе вибрирует. Итак. В полулитровой мензурке! Поместилось! Три стаканчика по 200 миллилитров! Позовите заведующего, мы будем составлять акт проверки. Правильно! — кричат покупатели. Мы давно замечаем! Никаких «слушайте», гвоздит Верка, мы тут не слушать пришли! А обвес фиксировать! И мы его — фиксируем! Нам ничего не надо (Валя). И вы не волнуйтесь. Все будет нормально. Просто так делать нельзя. Правильно? Поэтому мы и составим акт проверки. Потому что люди хотят пить. А вы не доливаете. Да, да, одобряет народ. Хотим! А вы не доливаете! Мы и сами давно заметили! Но если бы не пришли с мензуркой, вы бы так и продолжали не доливать! Безнаказанность должна быть наказана. Молодцы ребята. Продавщица скисает. (В дверной проем заглядывает Пашка. Это подходящая минута. Была бы. Но Верка бдит, она показывает Пашке кулак, и Пашка живо делает такое лицо, будто и ничего.)
o:p/
