История собеседника явно не интересует. Подробности следует опустить, а жаль.
— И вот я узнаю, что у гражданина Кацнельсона М. Я. при обыске в тридцать седьмом была обнаружена целая пачка!.. Я узнал их по краткому казенному описанию, это же дело моей жизни, понимаете? А эти... люди при исполнении, они их даже не изъяли, просто отметили в протоколе. Вот тогда я начал плотные изыскания. Подкатился к тете Циле... Вы не оцените моих усилий, вы же не знаете тетю Цилю. И в конце концов получил возможность глянуть одним глазком в бумаги Менделя Яковлевича. Мировой был дед: прошел лагеря, штрафбат, живым вернулся с войны...
Семейная хроника собеседника не интересует тоже. А его время дорого стоит, и он уже поглядывает на часы.
— И представьте себе: Мендель Яковлевич оставил завещание.
Правильное слово срабатывает. На свои массивные золотые часы с четырьмя циферблатами и странноватой надписью “Rollexx” собеседник больше не смотрит.
— Оказывается, у него сохранились эти банкноты, уж не знаю, каким образом, даже тетя Циля не знает. В середине восьмидесятых он положил их в банк...
Собеседник хихикает.
— Нет-нет, не в наш, а в швейцарский, ездил туда на конференцию и ухитрился вывезти, не декларируя, понятно, их ценность... В депозитный сейф, или как оно там у них называется. То есть под них еще идут какие-то проценты. А в пачке пятьдесят банкнот. В прессовом состоянии! Вы представляете себе?!
Теперь на милом интеллигентном лице собеседника имеется явный интерес, в глазах мучительным подсчетом прыгают перечеркнутые вертикально латинские буквы S, точь-в-точь как в новом американском мультфильме. Можно делать эффектный ход:
— И тогда я написал Диме. Вы же знаете Диму?
Значки доллара в глазах собеседника сменяются вопросительными знаками.
— Диму Протопопова?
Собеседник кивает. Диму Протопопова знают все.
Правда, не всем известны о нем столь интимные вещи:
— Внук. Единственный внук Кацнельсона, завещание составлено на его имя. И представляете, он мне ответил.
Пауза уместна, хоть и до последнего оставались сомнения. Наконец-то собеседник подает голос. Бросает скупую реплику сурового и немногословного человека дела:
— Что?
— Дима написал мне довольно длинное письмо. По электронной почте, у меня она есть, я вам говорил? Там было обо всем: о бонистике, о дедушке Менделе, о судьбах родины. Но, увы, он не ответил на мой единственный вопрос...
Теперь пауза носит чисто театральный, необязательный характер, но уже можно ее себе позволить.
— Получил — или не получил?
У Димы Протопопова в его двадцать четыре было больше врагов и завистников, чем у нормальных людей набирается к концу жизни знакомых вообще. С другой стороны, не со всеми своими завистниками и врагами он был знаком лично — это его знали все. Недруги называли Диму хамом, скопидомом, выскочкой и жидовской мордой — и были правы по всем пунктам. Этимологию Диминой фамилии они выводили не из священства, а из анатомии, смешно заменяя одну из многочисленных “п”; впрочем, намекали, что фамилия у него ненастоящая. Хотя на самом деле все было сложнее.
Дима был худ и нескладен, в быту заносчив и хмур, неприлично много матерился и никогда не давал в долг, хотя зарабатывал тоже, по слухам, неприлично много. Так что друзей у него практически не было.
Любили Диму только девушки и телекамера. И если относительно девушек враги завистливо кивали на размеры Диминого носа, то с камерой дело обстояло и вовсе непонятно.
Когда Дима Протопопов халтурки ради снялся в рекламе “ООО-Инвеста”, телезрители не только незарастающей тропой понесли туда свои денежки, подгоняемые инфляцией, но и, по многочисленным признаниям, даже остросоциальную программу “Объективная правда” включали ради этого ролика в рекламной паузе. На “Объективной правде” Протопопов трудился выпускающим редактором, о чем знали только самые преданные его враги и поклонницы, досматривавшие до титров. В кадре же Дима солировал на другой телепрограмме — в игре “Города”. “Города” показывали по пятницам сразу после программы “Время” — и в это время по всем городам и весям страны падала преступность и возрастала рождаемость, не говоря уже о познаниях в географии.
Игру в города, вернее, играть в них по телевизору Дима Протопопов придумал сам. Но если бы эта мысль пришла в голову кому-то другому, вряд ли что-нибудь получилось бы. Без Диминого телеобаяния (совершенно незаметного в жизни, во всяком случае мужчинам) экзотическая затея с телевизионной игрой, понятно, не имела бы никаких шансов.
В рекламе, все увереннее затоплявшей эфир, Дима мелькал время от времени и дальше, даже после того, как “ООО-Инвест” рухнул с большим шумом в прессе вместе со всеми деньгами вкладчиков. Кроме того, его фамилию можно было встретить в новом молодежном еженедельнике “Заря мажора” (где именно Протопопов провел сенсационное журналистское расследование дела “ООО-Инвеста”), а также в популярных газетах “Потустороннее в жизни” и “Невероятное о сексе”. Последнее издание его недруги читали с особенным вниманием, гадая, какие из описанных эпизодов и практик имели место в Диминой жизни, а где он беззастенчиво врет.
