Новый мир, 2010 № 10 - [49]

Потолок расходился трещинами в виде паутины.

Потолок расходился трещинами в виде карты звездного неба.

Потолок расходился трещинами в виде звуковых дорожек пластинки.

Потолок расходился трещинами в виде морщин.

Потолок расходился трещинами в виде свежей лыжни.

Потолок расходился трещинами в виде перекрестков судеб.

В субботу Вихрев, этот добрый дельфин с голубыми глазами, тащил санки с магнитофоном “Олимп” к дому Мэри. Небесный кит провожал его мягкой зимней улыбкой. Два дня Вихрев отлаживал передаточный механизм лентопротяга. Выточенную на заводе втулку пришлось переделывать два раза, микрон за микроном шлифуя поверхность. И сейчас Вихрев был уверен, что механика выдает 38-ю скорость не хуже зарубежных аналогов. Когда он внес магнитофон в комнату, там уже собрались почти все хронопы. Сгрудились на полу возле огромной синей карты. Увидев Вихрева, стали ее скатывать и складывать.

До прихода дельфина хронопы яростно спорили. “Дыра в верхней части гораздо привлекательнее…” — “Но там и охраняют лучше…” — “Все равно французы из Питера уже уехали!” — “Так это для следующего раза…” —

“В следующем году…”

Бух бросился Вихреву помогать. Достал из тумбочки переходник, чтобы провод “Олимпа” дотянулся до электричества. Остальные разгребли место на столе, перенеся журналы и кассеты в другое место.

— А где сама катушка с альбомом? — забеспокоился кто-то.

— Внизу у Брюха… — откликнулась Мэри. — Вообще-то лучше всего снести “Олимп” вниз, там все и послушаем. Не надо, чтобы Брюх с Алюней выходили наверх, их могут из окна засечь.

— Альбом длится минут сорок, — начал Нюх. — Ничего не случится, если ребята поднимутся, ноги разомнут. Им же полезно…

— Только через мой труп. — Мэри была непреклонна, как ванька-встанька. — Не забывайте — этот режим в общих интересах.

— Давайте заключим компромисс, — встрял Кух. — Послушаем альбом внизу, но…

Пауза.

— Но только после того, как купим вина и спрыснем нашу запись. По трезвой он может и не пойти.

— Это почему же? — Бух завершил манипуляции с переходником. “Олимп” мягко зажужжал.

— Нет, конечно, альбом и по трезвой пойдет, но с винишком-то будет повеселее слушать. Давайте сделаем себе праздник! Кто со мной пойдет?

И главное — у кого есть деньги?

Согласились. Загоношились. Денег особо ни у кого не было. Так, мелочь, мятые рубли… Но недаром Розанов говорил, что ничего так красиво не лежит на молодости, как бедность. Собрали семь рублей с копейками, на три красного. Кух с Нюхом оделись:

— Но, чур, без нас не слушать, — и с музыкой медной мелочи побежали в первый гастроном на Покровку.

 

 

Вяленый замазал синяк под правым глазом присыпкой

 

Вяленый замазал синяк под правым глазом присыпкой, только что купленной в аптеке. Второй хмырь ему помогал — держал зеркало.

— Охренеть, почему Саид не сказал, что этот вольтанутый аж под два метра ростом. Пауль, бллллль! Чуть буркалы мне не выбил. Надо было самострел в цеху замандячить.

— Сука, такого на простой каркалэс не наденешь! А мы только пару фомок с собой взяли… Арматура хренова…

— Хрен ли это за арматура, соплей перешибешь. Вот в шестидесятые делали — сила! Враз позвоночник ломала. А это спички, а не арматура.

У тебя спички-то есть?

Второй хмырь вынул из подвалов вонючих брюк коробок спичек. Погремел содержимым:

— На месте…

Они уже подходили к Славянке.

— Посмотри, хата еще больше покривела или мне это только кажется?

Второй вперил зенки на дом Мэри и молвил:

— Нет, какая была, такая и есть. А кривизна только тяги добавит… — Хмырь захихикал.

— Бензинчика бы?

— Ага, и бензодрильчика…

— Без проблем… — Вяленый заметил старенькую “победу” на дороге. Никто за ней не присматривал. — Ты пиво допил?

Второй хмырь полез в симметричный карман, и рука вынесла на свежий воздух недопитый пузырь пива.

— Мне оставь глоток. — Вяленый сплюнул.

За секунду пивчанского не стало.

— А трубка? Захватил?

Второй хмырь в который уже раз занырнул в карманы, и одна из рук вытащила резиновую трубку медицинских целей.

— Пойдет?

Вяленый покрутил трубку, понюхал ее:

— Вот сам и соси…

Второй хмырь не обиделся. Открыл крышку бензобака “победы”, засунул трубку. Попытался всосать топливо осторожно, но все равно полглотка угодило в пищевод. Он секунд сто двадцать отплевывался.

— Ох, люблю я бензинчик, макну в него мизинчик, — отплевывался и шутил. Нацедил полбутылки.

— Ты как в первый раз, — сказал Вяленый.

Они обогнули дом и перелезли через невысокий штакетник. Вяленый полил из бутылки деревянную стену. Хватило на два квадрата площади.

— Кнокай! Мало ведь нацедил.

— Сам бы и сосал, это тебе не рататуй, — осклабился Второй хмырь. Сплюнул. Чиркнул спичкой вхолостую, второй. Третья сработала как надо. Стена неярко запылала.

— Может, еще сходить отсосать? — спокойно спросил Второй хмырь.

И уже полез в карман за трубкой. Но январский ветер сделал свое дело.

— Зашкандыбали! — спохватился Вяленый и побежал.

Перелезая через штакетник, Вяленый порвал брючину. Удерживая равновесие, попал левой себе в травмированный глаз.

“Сплошная суета”, — подумал он, торопливым шагом удаляясь от дома 4б.

Скоро дым уже был виден отовсюду.

 

Первой запах дыма услышала хозяйка дома. Когда она выскочила проверить, что и как, кухня и лестница в подвал догорали. Перекрытия грозили обрушением. Мэри вбежала назад, как безумная: