Новый мир, 2010 № 04 - [12]

А у нас в Магадане — пожалуйста. Была бы “капуста”.

— А сейчас, — объявляет ведущий, — для Валентины Краснославовны от матроса рээс “Иваново” Анатолия... Владимир... Высоцкий!!!

Правда, “Иваново” тогда уже давно поставили на ремонт, и я с него свалил. Но “капуста” еще осталась.

И чуть ли не встал перед ней на колено.

— Выходите, — говорю, — Валентина Краснославовна, за меня замуж. Я, — говорю, — сам из Москвы.

А она, оказалось, из Орехово-Зуева. Ну вот и хорошо. Соседи.

— У нас, — говорю, — в Новой Малаховке дача. Вы, — улыбаюсь, — не смотрите, что я такой молодой. Просто это я так молодо выгляжу. Мне уже, — говорю, — тридцать пять.

А мне и действительно больше двадцати никто не дает.

А сам, наверно, шатаюсь. Хорошо еще, Вадик меня поддерживает. Он, правда, тоже не лучше. И официантки смеются.

— Давай, — говорят, — Валя, давай. Будешь теперь москвичкой...

И так мне эта самая Валентина Краснославовна запала в душу, что на следующий день я опять перед зеркалом причесался. Задвинул для храбрости двести пятьдесят и попер. И даже малость прифрантился. Вадик мне дал на вечер свою меховую куртку.

Прихожу, а вышибала, падла, не пускает.

— Ты что, — кричит, — не видишь? — И тычет мне своим грязным пальцем в вывеску.

Я говорю:

— Давай открывай. Мне, — объясняю, — к Валентине Краснославовне.

Вышибала меня критически оглядел, что-то такое хмыкнул, но все-таки пропустил. А в зале, как обычно, битком, и кто в унтах, а кто в резиновых сапогах. А оркестранты пока перекуривают. И какие-то офицеры угощают их коньяком.

Поискал я глазами свою Валентину Краснославовну и вижу, что нет, нету моей избранницы. И вместо нее совсем другая. И тоже, конечно, ничего. Но Валентина Краснославовна лучше. И я к той, другой, подошел и спрашиваю:

— Скажите, а что, сегодня Валентина Краснославовна не работает?

Она на меня внимательно посмотрела и говорит:

— Валентина Краснославовна сегодня выходная. Но если она вам нужна, то вон она сидит... — и показывает в глубину зала на столик.

Ну, я, как на крыльях, туда. Смотрю, и правда сидит моя Валентина Краснославовна, но только уже совсем не в блузке, как обычно, а в каком-то декольте. Или как там у них называется. А вместе с ней слева и справа по амбалу. Один здоровее другого.

Но я все равно наклонился и схватил Валентину Краснославовну за локоть. Решил пригласить ее на танец. Вообще-то я не танцую, но мне тогда было наплевать.

— Разрешите, — говорю, — мне надо вам сказать...

И замолчал.

Один из амбалов поднимает на меня свою квадратную голову и прищуривается. Не то чтобы небрежно. А так. Вроде бы он меня даже не видит в упор. А это, мол, что еще тут за тля?

— Тебе, — говорит, — чего?

Я говорю:

— Да так... ничего... Мне, — говорю, — нужна Валентина Краснославовна...

Тогда он к ней поворачивается и спрашивает:

— Это, — говорит, — кто? Ты что, его знаешь?

И Валентина Краснославовна даже испугалась.

— Да нет, — говорит, — не знаю. Первый раз вижу...

И я даже растерялся:

— Как первый раз?!

Вот это, думаю, номер. И снова ее за локоть.

— Вы что, — говорю, — меня не узнаете?

И вдруг я очутился под столом. И как-то так мгновенно. Не то чтобы под столом, а между ножкой стула и чьим-то ботинком. И тут как раз заиграла труба.

Я хотел вскочить, но, покамест поднимался, за столом уже никого. А из развороченной губы на куртку капает кровь. Теперь не отмыть.

Немного постояв, я стал продираться через танцующих обратно. Хотел сразу же выйти, но сначала решил зайти в туалет. Опустил в раковину голову и отхаркиваюсь. Помимо губы, он, оказывается, разбил мне еще вдобавок и нос. Одним ударом. Наверно боксер. А вышибала когда меня выпускал, то снова все хмыкал. И по-моему, даже как-то обрадовался. Вот это, думает, уже другое дело.

А Вадик только меня увидел, так сразу и заржал. Не помню уж, как я до них добрался.

— Это кто же, — смеется, — так тебя разукрасил?

— Да так... — говорю, — в “Северном”... Помнишь Валентину Краснославовну?

— Что, — улыбается, — не поделили?

— Да брось ты, — говорю, — Вадик, я тебе серьезно... Надо, — говорю, — что-то делать...

А у Вадика тоже накрыт стол и тоже выпивают. И Тонька даже всплеснула руками.

— Ой, Толька, — кричит, — привет! Хочешь выпить?

Я пробурчал:

— Привет... Идем, — говорю, — Вадик, скорее. А то сейчас уйдут...

И все им рассказал. А тут еще какой-то хлюст. Вроде бы Вадикин клиент по банковским операциям. А заодно и по банке. И сразу видно, что утрепывает за Тонькой. А Вадик только знай себе посмеивается. Ему-то что. У Вадика теперь отдельный кабинет.

Тонька кричит:

— Алик, одевайся... Идем! А ты, Вадим, нас жди. Сейчас, — говорит, — мы с ними разберемся...

Уже косая. А Вадик все опять посмеивается. И тоже под приличным шофе. А этот самый хлюст, тот ни в одном глазу. Как будто и не пил. Вскочил и давай одеваться. А Вадик все протягивает мне рюмку. Ни пуха, мол, ни пера.

Ну и пошли.

Вышибала на нас уставился и видит — снова я. И так это ехидно ухмыляется.

Ах ты, думаю, мразь! Еще и смеется.

— Давай, — говорю, — открывай... — и уже просовываю ботинок.

Ну, Алик видит такое дело и сует вышибале пятерку. Надо же ему перед Тонькой повыначиваться. А сам ну прямо весь из нерпы: и воротник, и перчатки, и шапка.