Новый мир, 2006 № 12 - [19]

— Я — сделала аборт. Потому что я — Мария. Кому нужен Антихрист?.. Я убила его, а мне сказали, что я ненормальная.

Она разводит руками.

Мария не говорит — бормочет. Кажется, зубы мешают ей говорить — они большие, кривые, выпирают.

— Я — из ада.

— Нет такой страны на земном шаре, — вступает еще одна.

— А где же Царство Божие? — спрашивает третья.

— Везде, — отвечает Мария.

— Ну, понятно, — отмахиваются от нее.

— Я так же прекрасна, как и ты? — спрашивает она Ирину, протягивает руку, хочет — погладить? ударить?

Ирина вскрикивает и просыпается, просыпается, просыпается… Куда?

Впервые у Сергея возникло ощущение, что вот он нащупал, вот теперь он приблизительно знает, что и почему свело их с Рамзаном и зачем вообще они столкнулись на плотных улицах Москвы, где легче легкого пропустить кого-то.

— Аллах акбар, — приветствовал Рамзан.

— Зиг хайль! — отозвался Сергей и добавил: — Все шутишь?

Рамзан не улыбнулся. Они вошли в зал. И снова понравилось Сергею, как именно они вошли: полы легких плащей развевались, шаг точен, упруг и весом, движения быстры и отрывисты. Вот тут бы и крикнуть голосом с басовитой ноткой: “Так, всем сидеть!”

— А ведь все, что нужно сделать для предотвращения терактов, — так только всем сразу выключить телевизор…

В зальчике, как раз рядом со столами и стульями, громоздились до самого потолка стеллажи, а на них в ряд — книги, видеокассеты, музыкальные диски. Красные, синие, белые, черные обложки.

Оранжевые стулья. Кирпичный свод, выкрашенный красной краской.

— Водки и солений, — сказал Рамзан официантке.

Принесли запотевший графинчик, огурцы, маринованные грибы, какие-то стручки. Рамзан провел пальцем по краю тарелки — маленький, а скол.

— Люди простые и славные, но никогда не верь им, — начал Сергей. Он быстро хмелел. — Они хорошие и абсолютно бездарные. Они не позволят миру вывернуть их наизнанку, а горе способны воспринимать только по телевизору. В реальной жизни они его не наблюдают. Они делают рейтинг передачам про преступников и о дорожных катастрофах. Это они совершают теракты, созерцая экраны, каждый на своем законном месте…

Рамзан кивал. Сергей просто повторял его мысли, которые он высказал в прошлый раз. Своими словами. Он вытащил пачку сигарет, вынул одну и задымил, прищурясь, глядя на Сергея.

— Они защищены, — длил свою мысль Сергей сквозь клубы дыма. Он был доволен, что на сей раз говорит он, а не Рамзан. И Рамзан слушает его. — Несчастная любовь не выдавит им кишки. Они дойдут до тех позиций, с которых можно отрицать все живое и планомерно накладывать вето на все, что трепещет. Они займут все позиции в руководящих учреждениях, а нам останется только наблюдать, если мы не будем действовать...

Сергей агрессивно и бодро захрустел крепким огурчиком, раскосые скулы ходили ходуном.

— У нас есть арсенал оружия, — сказал Рамзан, слегка подавшись к нему.

Сергей застыл с открытым ртом.

— Оружия, которое помогает нам ориентироваться на пересеченной местности современного информационного пространства. Вчерашние парадоксы не работают. Следи за исправностью личного оружия, смазывай выводы, счищай ржавчину с открытий, утилизируй устаревшие модели умозаключений, обновляй запас мысленных боеголовок. Следи за боеспособным состоянием личной армии…

Сергей сидел, не дожевав огурец.

Столы начали сдвигать, девушка в передничке улыбнулась и сказала:

— Извините, сейчас здесь будет поэтический вечер.

Зал стал постепенно заполняться нечесаными бородатыми людьми, некрасивыми девушками.

— В мире мы все делимся на два вида. Одни — пища для богомола. Вторые — сам богомол... — сказал Сергей.

Рамзан усмехнулся.

Первый читал, сам себе дирижируя, приплясывая и притопывая на месте, с подвываньями. Второй достал из рукава какую-то свирельку, свисток, и стал пищать.

— Концепт, — хихикнул Сергей.

— Пожалуйста, передавайте нашим уважаемым поэтам записки. — И та же девушка, шурша штанами, понесла по рядам нарезанные кусочки зеленой бумаги.

— Слышь, давай и мы что напишем, — толкнул Сергей Рамзана, видя, как проворно разбирают листики.

“Вопрос к обоим поэтам. Почему вы такие уроды?” — прочел один выступавший.

— Ну, мы уроды потому, что уродами нас делает время... — не растерялся тот, со свирелькой.

В соседнем зале ожидалось музыкальное выступление. Сергей и Рамзан переместились. На сцене уже настраивали гитары.

— Солнце, песок, вода, — заблеял длинный, худой и узловатый, как бамбуковая удочка, растаман, — но я знаю: Джа где-то здесь, Джа где-то рядом... Рядом-рядом Джа, да!..

— Зря ты высовываешься, — сказал Рамзан, когда они вышли в сырую темную морось.

Москва спело брызгала неоновым соком, плыла, плавилась, утекала.

— Девушка дала мне номер!..

Сергей торжествующе поднял руку в жесте римского приветствия, на ладони и впрямь были написаны цифры. Среди линий судьбы они значились в таком порядке: “123-45-67”.

— Ну-ну.

Рамзан улыбнулся.

— От черт!..

Разведчикпротивостоит интеллектуальному терроризму.

Расчесываясь в туалете, улыбаясь отражению, Ирина заметила, что сзади подходит еще одно.

— Раньше я часто улыбалась. Мне нравится, когда люди улыбаются. И мне говорили: “Вот какая веселая женщина”.