Дмитрий Галковский
Девятнадцатый век
Дмитрий Евгеньевич Галковский родился в 1960 году в Москве. Окончил МГУ. Автор философского романа «Бесконечный тупик» (М., 1997), статей, рассказов, пьес. Составитель антологии советской поэзии «Уткоречь» (Псков, 2002). Лауреат литературной премии «Антибукер» за 1997 год (от премии отказался). В 1996–1997 годах издавал журнал «Разбитый компас» (вышли три выпуска). Сайт Дмитрия Галковского: www.samisdat.com В «Новом мире» печатались обширные фрагменты «Бесконечного тупика» (1992, № 9, 11), статья «Поэзия советская» (1992, № 5) и сценарий фильма «Друг Утят» (2002, № 8). О «Бесконечном тупике» см. новомирскую рецензию Татьяны Касаткиной (1997, № 10). Святочные рассказы печаталсь в 2001–2003 гг. в «Литературной газете», «Независимой газете», «Дне литературы», в газете «Консерватор».
Беседка в дальнем парке освещалась лучами заходящего солнца. Незнакомец вышел на середину и стал плясать:
— Кадоним-элохим, гадор-хадор шелдоним.
Под его грузным телом прогибались доски пола. Запахло несвежими носками.
— Калтонай-малтонай, ширин, вырин, мардехай.
Маленький Розанов смотрел на сумасшедшего вытаращив глаза.
— Ты тоже танцуй, — сказал незнакомец.
— Не буду, — испуганно сглотнул рыжий мальчик.
— Не будешь? — зловеще улыбнулся бородач. — А вот мы тебе лекарство. — Он вытащил из кармана пузырек водки, нацедил столовую ложку: — Пей, мальчик.
— Не буду, — сжал зубы Вася.
Незнакомец одной рукой ловко сдавил щеки гимназиста, а другой влил водку. Розанов закашлялся. Незнакомец тем же манером влил еще ложку. Внезапно Васе стало тепло и легко. Незнакомец взял его за руки, вывел на середину беседки.
— Кадоним-элохим…
Розанов стал в такт подпрыгивать, потом кружиться. Его партнер качал свастикой согнутых локтей: кадоним-элохим; бил в ладоши под задранными ногами: гадор-хадор шелдоним. Розанов прохаживался уточкой, махал белым платочком. Потом пошли вприсядку, парой, скрестив руки на груди: калтонай-малтонай, ширин, вырин, мардехай.
Таким манером танцевали долго, по-разному. Наконец Розанов в изнеможении рухнул на скамейку. Солнце закатилось за горизонт. Разгоряченное лицо мальчика овеяла вечерняя прохлада. Откуда-то появились комары.
— Приходи завтра в это же время. Потанцуем. А теперь беги домой, уже поздно.
Вася молча кивнул головой и побежал.
Завтра он танцевал снова, через два дня пришел опять. Спустя некоторое время учитель перестал давать водку, она уже была не нужна.
Однажды бородач пришел к беседке с маленькой некрасивой девочкой:
— Вот, Вася, познакомься, это моя дочка, Сапфира.
Сапфира сделала книксен и спросила:
— Мальчик, что у тебя в сумке?
Вася солидно объяснил, что это не сумка, а ранец. В ранце лежат учебники, по которым он учится в гимназии. Девочка попросила учебники показать и, пока Вася с папой танцевал, начала их разглядывать. В этот вечер танцевали немного, около часа. Когда танцы закончились, Вася хотел положить учебники в ранец, но Сапфира прижала стопку книжек к груди и стала противно хныкать.
Незнакомец предложил оставить учебники девочке. Маленький гимназист ушам своим не поверил:
— Как же я буду учиться?! Ведь это учебники!
— Хм. А ты, оказывается, жадный.
— Я жадный? Я совсем не жадный. Просто вы не понимаете. Это казенное. Мне учиться надо. Меня накажут.
Вася дернул учебники из рук Сапфиры. Пара книжек шлепнулась на землю. Сапфира заплакала во весь голос.
— Стыдно, Василий, обижать даму… Ну что тебе стоит. — Бархатный голос незнакомца был очень убедителен. На Васину голову легла теплая тяжелая ладонь. — Ну же.
— Хорошо. Я подумаю… Может, что-то можно будет отдать.
— Вот и хорошо, Вася. А пока книжки пусть останутся у Сапфиры. Ладно? И ранец оставь, а то нести книги неудобно. Если завтра захочешь танцевать, приходи ближе к вечеру.
Так совершенно неожиданно и против воли симбирский второклассник лишился всех своих книг.
На следующий день Василий проснулся в ужасе. Как так получилось? Что я наделал! И арифметика, и история, и чистописание. А греческий? В гимназию идти нельзя.
Мальчик с трудом дождался условленного часа, бросился к беседке.
Бородач, сидя на скамейке, надевал танцевальные ботинки.
— Господин, — Вася вдруг понял, что не знает даже имени своего учителя, — господин, дайте мне, пожалуйста, мои учебники.
Бородач, сделав вид, что не расслышал, продолжил возиться с ботинками.
— Дяденька, миленький, ну пожалуйста. Господи, меня же из гимназии выгонят.
Вася встал на колени.
— А ты, батенька мой, подлец. Бери свой учебник. — Незнакомец вытащил из кармана и швырнул учебник греческого языка. — И чтоб я тебя больше не видел.
Греческий в гимназии преподавал болгарский грек Димитропуло. По-русски Димитропуло говорил плохо, первый урок начал так:
— Знаете, дети, как мы, греки, называем людей, которые знают греческий язык? Таких людей мы называем счастливыми.
