Новый мир, 2002 № 09 - [66]

моя осевшая лодка

наполнена до краев —

какою кличкой короткой

назвать теперешний кров?

2001.

* * *

Мутные на просвет —

соль, и вода, и свет —

венецианским летом

волны смывают след

наших побед и бед.

Сносу нет их штиблетам.

Нет, не алмаз — обол,

стершийся, как атолл, —

мир: вон тот у причала

вбитый в пучину кол

(вспомни, сколько гондол

лбами в него стучало).

Капля точит гранит,

чайка мутит зенит —

вот и атом устанет

быть пыланьем ланит

и себя возомнит

тем, что есть он, — и канет.

И лишь волне — во мне,

и вне меня — вполне,

как при Ахилле, вольно:

что-то бормочет не —

внятно — словно во сне,

слепо и безглагольно.

2001.

«Писатель — это тот, кому писать дается всего труднее» Письма И. С. Шмелева к Н. Я. Рощину

Публикуемые письма И. С. Шмелева (июнь — июль 1925 года) адресованы начинающему писателю Николаю Яковлевичу Рощину (наст. фам. Федоров). Н. Я. Рощин (1896–1956) — известный в эмиграции писатель, автор многочисленных рассказов и очерков, печатавшихся в различных эмигрантских периодических изданиях. Им опубликованы также отдельные сборники рассказов «Горнее солнце» (1928), «Журавли» (1931), «Ведьма» (1939), роман «Белая сирень» (1937). В июле 1918 года он вступил в ряды Добровольческой армии А. И. Деникина. Воевал в кубанских степях, в 1919 году был тяжело ранен и эвакуирован вместе с госпиталем в Югославию. После излечения обосновался в Загребе (Хорватия), поступил на философский факультет Загребского университета. Активно сотрудничал в хорватских газетах и журналах, завязал тесные связи с писательскими кругами Белграда и Загреба. С И. А. Буниным Рощина свел случай. В 1923 году один из югославских литературных ежемесячников поручил ему составление «русского» номера. Как пишет Рощин в своих воспоминаниях, «я написал нескольким эмигрантским писателям, и в первую очередь, конечно, Бунину в Париж, и вскоре получил от него приветливое письмо, исправленные им корректурные гранки рассказа „В ночном море“ и подарок — помещенную на целой полосе гессеновского „Руля“ статью „Миссия российской эмиграции“»[2].

В конце 1924 года Рощин переезжает в Париж. В 1925 году П. Б. Струве и И. А. Бунин предлагают ему войти в состав редакции недавно созданной газеты «Возрождение». С 1925 года по приглашению И. А. и В. Н. Буниных Рощин почти ежегодно проводит летние месяцы в Грассе, на бунинской даче — вилле Mont Fleri, а затем Бельведер. Видимо, здесь и состоялось его знакомство со Шмелевым. В 1923 году Шмелев вместе с женой Ольгой Александровной прожил все лето на грасской даче Бунина, а затем они частенько бывали там краткими наездами.

Письма Шмелева к Рощину интересны не только подробностями личной и творческой жизни писателя, столь же примечательны в них его развернутые суждения о тех художественных принципах, которым он следовал, работая над своими произведениями.

1925 год — третий год пребывания Шмелева во Франции. Письма Рощину отправлены Шмелевым из Капбретона (департамент Ланды), где с 1924 года он с семьей снимал дачу на побережье Атлантического океана. 1925 год проходит для Шмелева под знаком постоянной нужды, безденежья, а главное, неизбывной душевной боли о погибшем, расстрелянном в Крыму чекистами сыне Сергее (1897–1921). «Тоска давит», — признается он в одном из писем Рощину. Единственным утешением в первые годы эмиграции, хоть как-то смягчающим его боль, был маленький Ив (Ивестион), сын племянницы его жены — Юлии Александровны Кутыриной, впоследствии ставшей одной из первых биографов и исследователей творчества Шмелева. Упоминание о маленьком Иве есть в каждом его письме к Рощину.

Большое место занимает в письмах тема литературного заработка. Речь идет о возможности публикации произведений Шмелева в только что открывшейся газете «Возрождение», о планах по осуществлению перевода повести «Человек из ресторана» на хорватский язык. Рощин (Федоров) неоднократно содействовал Шмелеву в публикации его произведений в югославской печати. Это подтверждает письмо Бунина к Шмелеву от 20 августа 1924 года: «Дорогой Иван Сергеевич, получил Ваше письмо от 18-го, спасибо большое. Сейчас спешу сказать вот что: пошлите Николаю Яковлевичу Федорову (N. Feodorov, Pantovcak 15-d Stan Mihie, Zagreb, Jougoslavie) портрет и небольшой рассказ (1 / sub 2 /sub — 3 / sub 4 /sub листа) для перевода, для какого-то журнала. Срочно надо, немедля. Заплатят франков 200. Рассказ какой угодно, хоть старый. Ваш Ив. Бунин»[3].

Произведения Шмелева пользовались большим спросом у иностранных издателей. Как явствует из этих писем, «Человек из ресторана» был переведен на шведский, английский, итальянский, венгерский языки, но плата была, как правило, чрезвычайно мала. Шмелев, испытывая жестокие материальные затруднения, вынужден был соглашаться на любой гонорар. Рощину, содействовавшему Шмелеву в устройстве перевода «Человека из ресторана» на хорватский язык, он пишет: «А сколько дадут — столько и возьму».

В письмах к Рощину проявились чисто христианские черты характера Шмелева — сострадание ближнему, горячее стремление оказать посильную помощь. Рощин также испытывал крайнюю нужду, и Шмелев пытался всячески содействовать его трудоустройству в редакцию газеты «Возрождение». Он пишет письма И. А. Бунину, П. Б. Струве с просьбой поддержать Рощина.