— Тебе, кстати, тоже причитается.
— Ну нет уж! — сказал Петр. — Да и откуда эти могут помнить про то?
— Главное — я помню.
— Ну и лежи, отдыхай тут. А я за мать им отомщу! А этаж тот, как и весь дом, на Мыцине числится — да он трухает туда ходить!
— Я его понимаю.
— Если муравьед твой их оттуда не скинет… значит, ежик он, а не бизнесмен! Ты скажи ему это!
— Попробую…
Что-то много поручений у меня!
Потом вдруг Любка пришла. Я слегка напрягся. Эта не ходит просто так.
— Да-а, ты не подарок! — бодро заговорила она. — Когда там лупили тебя — как раз от меня ушел, — колоссальный смерч на море возник, всосал несколько тысяч тонн воды и в ущелье закинул!
— Думаешь — это я устроил?
— Похоже на тебя. Снегопад помнишь? Видно, эркгрегор твой — мысленный столб — до небес достает. Так что ты больше не волнуйся — а то, говорят, много птичек погибло.
— Такая трактовка моего образа мне нравится.
Что еще? Наверняка это лишь прелюдия.
— Как — работает у тебя? — вроде бы взволнованно на череп кивнула.
— А ты что — хочешь проверить?
Я же говорил!
— Да так. Ерунда. Одну вещь надо, но не к спеху, — отмахнулась как бы беззаботно.
Значит, к спеху, если к раненому пришла, не смогла дождаться выздоровления.
— Ну говори.
Мне самому интересно было проверить, работает ли мой мыслительный аппарат.
— Да тут… надо рекламу для презерватива придумать. Можешь, нет?
— … Желательная резинка!
Да, работает аппарат. Но не шибко.
— Все! — Она поцеловала меня прямо в рану и унеслась.
Эта и умирающего поднимет! Но ненадолго.
Истратив все свои умственные силы, я уснул. И не знаю, сколько спал. Может, сутки?
Глава 9
Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо, и, открыв глаза, увидал над собой Андре. Был он абсолютно счастливый! Что же за радость такая у него?
— Фрол объявился! — заметив, что я его вижу, выпалил он.
— Ух ты, — равнодушно сказал я.
— Он ведь из-за тебя приехал! — гордо сообщил он.
— …Ух ты, — почему-то повторил я.
Все «ух ты» да «ух ты»! Забыл другие слова?
— А что я могу-то? — растерялся я.
— Ты уже смог! Ты… подвиг совершил. Теперь за тобой другие пойдут!
Фрол, что ли, их поведет?
— Фрол такую акцию уже проводит! На весь мир! «Срывание последних шор тоталитаризма» с окон последнего этажа!
— А эти-то согласны? Из домика-то?
— Ну ясно — нет. Он там объединенный центр религий хочет сделать! Представляешь?
— …Нет.
Может, голова плохо варит у меня?
— Уже зороастрийцы приехали с ним!
— …Кто?
— Зороастрийцы… Представители древнейшей религии! Огнепоклонники.
— …Странное начало.
— Так это ж его штучки! — с восторгом сказал. — Уже зороастрийцев на штурм повел! И я с ним ходил!.. Одного зороастрийца уже убили там… говорят… где тебя.
— Что значит — говорят? — Я еще больше удивился.
— Ну… сам я этого не видел, — Андре, как честный человек, немного смутился, — но реакционная пресса пишет…
Уже и реакционная пишет!
— …что Фрол уже мертвого зороастрийца подкинул!
— Этот может!
— …Но я этому, естественно, не верю! — произнес он с новой вспышкой энтузиазма.
Ну что ж… не верь, подумал я, раз ты такой. Такие люди тоже нужны. Без них как-то… холодно.
— Ну, тогда… — Я приподнялся.
— Лежи, лежи! — взволнованно произнес он.
Ладно. Может, я как раз красиво лежу, может, для Фрола — чем больше полегло, тем лучше? Наверняка! Моя работа — лежать.
— Уже и Москва гудит об этом! — продолжил радостно Андре и вдруг снова смутился: — Там как раз, в том домике маленьком, из-за которого закрутилось все, как раз один из Москвы отдыхает… причем из наших, из демократов… вроде.
Может, вроде он и демократ, но защищают его тоже крепко! — я на череп свой посмотрел. И Андре взгляд мой понял. Вздохнул.
— Не-не… ничего! — пробормотал я. Что будет вообще, ежели и его энтузиазм вдруг улетучится?! Надо поддерживать.
— В общем… живем! — радостно воскликнул он, но, поглядев на меня, снова смутился: я вроде не очень так живу?
— Нормально! — сказал я.
После его ухода я поднялся — хоть и большое дело делаю, но лежать устал. Надо идти миллионера воспитывать. Встал, пару раз качнулся взад-вперед, потом все же пошел. Мыцина не видать. Через маленькую комнатку, где грудой медицинское оборудование свалено, а также части скелета — надеюсь, не настоящего, — вышел на воздух.
Хотел пойти раздышаться. Пляж. Серая галька. Прибой цвета морской волны. И сразу же почти Крота встретил, как назло — не успел даже с духом собраться: нелегкое это дело — миллионеров воспитывать. А он как раз из воды выскочил, полотенцем растирался.
— Плавали? — для начала задал ему легкий вопрос.
— До буя и дальше, — довольно мрачно ответил он.
Да, нелегко будет!
— Что-то не так? — поинтересовался я.
Видно, он посредством купания успокоиться хотел — но не удалось ему это! С болью на самый верх нашего небоскреба смотрел. И там уже дымок какой-то струился. Что-то уже горит?
— Вы знаете, какой счет он мне выкатил? — проговорил он злобно.
— Больших цифр стараюсь не запоминать. Ни к чему мне это! — попытался пошутить я.
— Я тоже их не всегда люблю! — продолжил он тем не менее еще мрачней. Я-то чем виноват? Хотя конечно… Кто туда первый влез?
Я вздохнул как бы сочувственно.
— И что он там, спрашивается, творит? Говорит — зороастрийцев этих в горах Индии отлавливал поштучно — десять тысяч якобы долларов за каждого! Я их заказывал?
