Все помалкивали. Только бровастый открыл рот и, подержав его в этом положении, снова закрыл.
— Так вам охрана, наверное, будет нужна? — ревнуя к успеху друга, уже фактически сделавшему карьеру, встрял Иван.
Крот перевел на него тяжелый взгляд.
— Нужна, — сказал он. — Но дисциплинированная. Которая приказы мои выполняет беспрекословно!
Ваня всеми немногочисленными выразительными средствами своей физиономии изобразил беспрекословность.
— Давай я тебя к мэру сведу! — наверстывая гигантским броском вырвавшуюся вперед шушеру, предложил Кроту бровастый.
Крот долго насмешливо смотрел на него.
— А к мэру мы не с тобой пойдем! — торжествуя, разделяя и властвуя, проговорил Крот. — Мы вот с молодежью к нему пойдем! И потребуем все, что нам положено. Правильно, молодежь?
Молодежь стеснительно кивнула. Бровастый, не в силах подавить раскол в своей армии, начал икать.
— Замерз? Выйди, — усмехнулся Крот, и молодые подобострастно хохотнули.
Победа. Те, кто не молодежь, просто улыбались, глядя на Крота. Держались только Петр с коровой. Корова (совещательный голос) задумчиво смотрела на Петра.
— А что с крупным рогатым скотом будет? — мужественно произнес Петр.
Тут Крот решил прибегнуть к моим (кстати, совершенно неоплаченным) услугам.
— Это твой родственник, что ли? — спросил он у меня.
Я вынужден был кивнуть: с какой стати отказываться?
— Так вот, скажи своему родственнику, — проговорил Крот, — если он не обеспечит молоком и мясом две тысячи человек, что будут у меня работать, а также экипажи танкеров, что будут сюда приходить, то он тебе больше не родственник.
Вечно через меня норовят неприятное передать!
Такой текст я, естественно, не собирался произносить, но этого и не требовалось — все было сказано и так.
Корова, начав с какого-то продолжительного утробного сипенья, вдруг оглушительно замычала — видимо, выражая одобренье, — и стадо, разлегшееся вдоль берега, поддержало ее.
Полная победа, но… победа не бывает без проигравших — об этом я забыл. Все тоже слегка расслабились.
— А наверху «Колоса», — Петр, разнежившись, указал заскорузлым пальцем на верхушку нашего небоскреба, доминирующего в пейзаже, — Пень-хауз сделаем, как в Америке! Казино там заведем, стриптиз!
Женская голова вдруг зарделась, как будто это некоторым образом касалось ее.
— Есть у меня в Питере один кадр на примете… — размечтался и разоткровенничался Петр. — Ну что, по рукам? — повернулся он к нашему миллионеру.
— А это уж как молодежь скажет! — Продолжая разделять и властвовать, Крот опять обратился к молодежи, к нашему будущему.
Те застенчиво потупились, не выражая, в общем, против стриптиза решительного протеста.
— …А как же санаторий опорно-двигательный? — был вынужден произнести я. — Одним стриптизом марку не сделаешь!
Лучше, конечно бы, мне сказать это Кроту в качестве переводчика, переводя как бы с местного, с голоса народа. Но поскольку народ безмолвствовал, пришлось мне — раз никто этого не сказал. Даже сын тети Зины.
— …Опорно-двигательный? — Крот насмешливо посмотрел на меня. — А что — у тебя плохо двигается?
Почему-то от него такого удара в спину я не ожидал. Общий хохот — в том числе и визгливый, женский — обозначал полную его победу и мое поражение… непонятно, правда, в качестве кого? Я вылез, оделся.
И никто — даже Петр! — не сказал мне ни слова: я лишь услышал за спиной звяканье стаканов.
Глава 10
Любка встретила меня в холле.
— Уезжаешь? Может, зайдешь проститься?
— Да я расписание не знаю еще… — Это я бормотал уже в лифте. Обиды, говорят, хорошо трансформируются в сексуальную сферу… говорят.
Мы вошли в ее полулюкс… Однажды — первая попытка была — мы пытались на море сблизиться с ней, в круизе: почему-то осенило нас в дикий шторм. Каюта была громадная у нее, качка высокая — и мы с протянутыми руками все время мимо друг друга пробегали. Кстати, и сейчас расштормливалось — я через окошко подглядел. Неспокойно синее море — словно на него уголовное дело завели. Но Любка пресекла мой взгляд — мол, штормит опять что-то…
— Это мы отметаем! — просто сказала она, задергивая штору.
Но тут зазвонил ее мобильник. Она кинула яростный взгляд на меня — будто это я мог звонить, отвлекая.
— Да! — резко сказала она, потом несколько сбавила тон, но разговаривала все равно агрессивно. — Доход? Вам нужен доход? А зачем, позвольте вас спросить? Чтобы налога больше платить?!
Она явно была зла: сбили с интересного дела. Неужто такое из-за страсти ко мне? Не хотел бы встревать между ними, третьим лишним.
— Поэтому я прячу его. Вам интересно — куда? — в том же стиле она продолжила. — В землю закапываю!.. Абсолютно серьезно! Расходы на экологию, на зачистку почвы после военных! Устраивает вас?.. Хорошо, — трубкой брякнула. — Еще проверять меня вздумал! Ноликов на конце мало!
— Круто ты с ним!
— А это пусть тебя не волнует!
Досталось и мне.
— …тебя пусть другое волнует, — уже помягче сказала она.
— Что? — уточнил я.
— «Кто», я бы сказала, — плечом повела.
— Ч-черт! Мне же работать надо, — вспомнил я. — Полковник Етишин… А я, как назло, номер уже сдал… Не возражаешь, если я в гладильную пойду? Видел я тут гладильную, на углу коридора… Пойду… Можешь иногда заходить меня погладить.
