Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания - [33]
Тогда послушанием отца Арсения было приглядывать за пристанью. Однажды он на лодке вышел в море ловить рыбу и в какой-то момент почувствовал, что лодка стала неуправляема. Морское течение потащило лодку в открытое море, она удалялась от берега всё дальше и дальше. Смеркалось. Отец Арсений уже потерял сушу из вида. Тогда он со слезами обратился к своей Покровительнице – Пресвятой Богородице и к святителю Николаю, в честь которого был освящён храм на пристани Симонопетра и перед иконой которого он ежедневно возжигал лампаду. Отец Арсений попросил их о помощи, и вдруг, паче чаяния, совершенно неожиданно оказался у пристани – но не монастыря Симонопетра, а в Дафни.
Шли годы. Этот чудесный случай тоже ушёл в прошлое. Отец Арсений продолжал жить в состоянии полного духовного равнодушия. «Я даже элементарных монашеских обязанностей не выполнял», – рассказывал он потом.
Монашеская жизнь требует постоянного побуждения – примером, словом, старанием. Как огонь, если не подбрасывать в него дрова, затухает, так и жизнь монашеская, если вышеперечисленного не хватает, начинает замирать. Тогда над монахом берут верх уныние, расслабление и духовная смерть.
Сам старец впоследствии рассказывал о том, как он вышел из состояния духовного равнодушия и вновь вошёл в ритм монашеской жизни. Это произошло чудесным образом – благодаря особому попущению Божию. Бог ведал глубины души отца Арсения и не хотел, чтобы он погиб. Итак, Сам Господь позаботился о том, чтобы отец Арсений оставил нерадение и вернулся на путь ревностной монашеской жизни.
«Я нёс послушание эконома в Дафни. В те годы на Святой Афонской Горе было много рабочих, потому что немецкая оккупация ещё не закончилась. Буквально за гроши эти люди были готовы трудиться где скажут. У меня там были сады, огороды, я даже держал кур и бройлерных цыплят, причём не только ради яиц, но и ради мяса. Всё это я продавал, а полученными деньгами расплачивался с рабочими. Представьте только: себе на зубы я поставил золотые коронки – тогда они были в моде! Абсолютно никакой аскетической жизни я не вёл. От сытной пищи и телесного покоя я отолстел, разжирел и отверг Возлюбленного Христа.[114]
Потом меня перевели в монастырь, и я стал нести послушание трапезника. Но и там работы почти не было – в монастыре было мало отцов. У меня было много свободного времени, а, как известно, “праздность – матерь всякого зла”. Я вспомнил, как в детские годы в деревне ставил ловушки и силки на птиц. Видите: страсти и слабости любят возвращаться на прежнее место. Я снова попробовал сплести силки и в один вечер поймал сразу трёх диких голубиц! Я сварил их. Каждый насельник монастыря Симонопетра мог иметь в келии керосинку, чтобы в понедельник, среду и пятницу – дни, когда полагалась одна трапеза – приготовить себе чай. Вот на этой-то керосинке я и приготовил свою “добычу”. С аппетитом наевшись мяса, я выпил вина и завалился спать. Уснув, я вдруг почувствовал какую-то тяжесть и неприятное ощущение в области груди и живота. Словно пришёл кто-то невидимый и уселся на меня верхом. Открываю глаза и вижу дьявола – в страшном виде, с ярко-красными горящими глазами и двумя рогами на голове. Дьявол, уставившись мне в лицо, стал дразнить меня, высовывая язык и издевательски хохоча. Ужаснувшись, я пытался избавиться от него молитвой, но ничего не помогало. Наконец, мне удалось осенить себя крестным знамением и проклятый сделался невидимым.
Я поднялся в ужасе, весь дрожал. В ту минуту я чувствовал, что если бы сейчас умер, то пошёл бы в вечную муку. Я был растерян, не знал, что делать, куда бежать и у кого просить помощи. В этом состоянии меня увидел старец Афанасий – брат по плоти старца Иосифа Исихаста. Мы взяли в его монастырь “на работу” чтеца… Вот были времена: наёмный седмичный, наёмный чтец, наёмные все!.. Ну, а как вы хотите: по-другому мы “не успевали”.
– Что с тобой? – спросил он меня. – Почему ты так взбудоражен? Что случилось?
Я рассказал, что произошло.
– А, так это был лукавый, который застал тебя в нерадении, – сказал он. – Знай: это попустил Бог по Своей любви, чтобы ты положил начало спасению.
– И что же мне делать? – спросил я. – Сделаю всё, что ты скажешь – иначе попаду в вечную муку.
– Найди духовника и поисповедуйся. И после того, как исполнишь епитимию, которую на тебя наложат, причастись Святых Христовых Таин.
А надо сказать, что к тому времени я уже много лет не исповедовался и не причащался. Поэтому я воскликнул:
– Где же я найду духовника? Я же никого не знаю! Я пойду к тому духовнику, к которому ты мне скажешь!
– Я назову тебе трёх, – ответил старец Афанасий, – а ты сам выбери, к кому идти.
В те времена не было традиции исповедоваться игумену монастыря. В монастырь обычно приглашали духовника откуда-нибудь из пустыни.
– В Новом скиту, – сказал отец Афанасий, – исповедуют отец Ефрем (будущий игумен святой обители Филофей) и отец Харалампий (будущий игумен святой обители Дионисиат).
Оба эти духовника были духовными братьями отца Афанасия, то есть послушниками старца Иосифа.
– А на Катунаках исповедует ещё один отец Ефрем – Катунакский. Этих духовников я знаю лично и могу тебе их порекомендовать. А ты сам выбери, кого хочешь, и прими решение.
