Новые приключения в Стране Литературных Героев - [34]
Корреспондент. Извольте-с! (Читает бойко и с пафосом.) «...Ежегодно воздвигается по нескольку зданий, для чего выписываются столичные архитекторы, получаются из-за границы строительные материалы, затрачиваются громадные капиталы – и все это, надо признаться, с целями меркантильными. Жалко! Жителей у нас 20 000 с лишком, город существует уже несколько столетий, здания воздвигаются, а нет даже и хижины, в которой могла бы приютиться сила, отрезывающая корни, глубоко пускаемые невежеством. Но наконец-таки и на нас повеяло воздухом, которым дышит вся образованная Россия. Месяц тому назад мы получили от господина министра разрешение открыть в нашем городе прогимназию. Более того! Нашлись люди, которые не ограничились одним изъявлением восторга, а пожелали еще так же выказать свою любовь и на деле...».
Купец. Нничего... Ловко!
Корреспондент(сыплет частым горохом). «Наше купечество, никогда не отвечающее отказом на приглашения поддержать денежно какое-либо доброе начинание...».
Купец. Во-во!
Корреспондент. «...И теперь также не кивнуло отрицательно головою».
Купец. Черрт! Скоро написал, а как важно! Ай да ты!
Корреспондент(у него и голос словно бы расцвел от похвалы и надежды получить воздаяние). «Считаю нужным назвать здесь имена главных жертвователей...».
Купец. Ну? Ну?
Корреспондент. Вот их имена: Гурий Петрович Грыжев – 2000. Петр Семенович Алебастров – 1500. Авив Иннокентиевич Потрошилов – 1000».
Купец. Грыжев... Потрошилов... А я? Я-то где же?
Корреспондент. Успокойтесь, ваше степенство. Вы на самом на главном месте-с. Можно сказать, наверху-с. Вот извольте глянуть сами-с!
Купец. Давай! Про себя-то и я, глядишь, разберу... (Читает.) «И Иван Степанович Трамбонов...». А, то-то! «Последний обещал...». Постой, постой! Как это у тебя? «Последний обещал...». Кто это – последний?
Корреспондент. Последний-с? Это вы-с!
Купец. Так я, по-твоему, значит, последний?
Корреспондент. Последний-с... То есть... эк... эк... в смысле...
Купец. Кто последний?! Говори!! Я?!!!
Корреспондент. Вы-с, только в каком смысле?
Купец. В таком смысле, что ты дурак! Понимаешь? Дурак! На тебе твою корреспонденцию! Рраз... рраз... и рраз!
Корреспондент. Ваше высокостепен... Батюшка Иван... Иван...
Купец. Так я последний? Ах ты, прыщ ты этакой! Гусь! Свинья! Иван Степанов Трамбонов последним никогда не был и не будет! Ах ты...
Профессор(поспешно). Ну, Гена, это, кажется, уже совсем не для твоих ушей!
Крик разом смолкает. Они одни.
Гена. Точно! Теперь я вижу: вы в самом деле поняли, что мне тот дяденька сказал. У нас, говорит, последних нет! Надо, говорит, спрашивать: «Кто здесь крайний?» А я ему: «Так ведь край-то у очереди не один!..»
Профессор. Ладно, ладно, потом доскажешь! Главное, как видишь, Чехов на твоей стороне. Это ведь именно его ранний рассказ, который называется «Корреспондент» и написан в 1882 году. То есть вот еще когда – или, вернее, вот уже когда – находились люди, считавшие, что слово «последний» звучит обидно.
Гена. Чудаки, правда?
Профессор. Не то чтобы чудаки, а просто люди, не очень внимательные к законам своего родного языка и к значениям слов, к семантическим оттенкам...
Гена. То есть... Нет, тут даже я чего-то не понял!
Профессор. А все очень просто. Слово «последний» имеет в русском языке несколько значений. И первое, главное из них, как определяет словарь, это: «Такой, за которым не следуют другие; конечный, находящийся на самом конце чего-нибудь».
Гена. Ну да! Вот и я в этом смысле того дяденьку спросил, а он...
Профессор(продолжает упрямо). Но есть и второе значение слова: «Предыдущий, низший в ряду других, самый незначительный из всех, плохой».
Гена. Вот-вот! А он, значит, решил, что я его в плохом смысле спрашиваю, да? И обиделся!
Профессор. Да не думаю, чтобы взаправду решил. Просто... Может быть, это непедагогично так говорить с тобой о взрослом человеке, да уж была не была! Словом, просто захотел покичиться перед тобой своим якобы необыкновенным чувством достоинства, а вышло-то глупо. Как у Ивана Степановича Трамбонова, который тоже кичился своей мошной... Впрочем, если он действительно обиделся, то скажи спасибо, что этим обошлось. Что он милиционера не позвал.
Гена. Милиционера-то – за что?
Профессор. Как? И ты еще спрашиваешь? А известно ли тебе, что у слова «последний» есть и третье значение? Самое страшное! Знаешь, а?
Гена (поддаваясь розыгрышу и даже заробев). Нет... Какое?
Профессор. «Неприличный» – вот какое! Ты же, наверное, слыхал, как кто-нибудь говорил: «Он, дескать, изругал меня последними словами»?
Гена(до него, как говорится, дошло). А! Ну да! Как этот купец корреспондента обругал! Да-а, если бы тот дяденька так меня понял... Ха-ха-ха!
Профессор. Вот ты смеешься, а проблема между тем самая серьезная. Путаница со значениями слова «последний» – это еще, пожалуй, из разряда забавных пустяков. Правда, когда этакий дяденька из пустяка начинает скандально раздувать собственное гигантское самоуважение, тут уж... Но сейчас не о том речь. Хуже то, что некоторые значения слов и выражений не путаются, а просто начисто забываются, и хотя это, в общем, даже понятно: время идет, язык хоть медленно, а меняется, но в то же время и печально. Тревожно. Мы порою сами перестаем понимать, что именно говорим, что имеем в виду, и я лично думаю, что тот, кто хочет по-настоящему владеть родным языком, должен сопротивляться и этой путанице и этому забвению... Понимаешь меня?
