Новогодняя ночь - [10]

Она. Дура была, молодая. Да и ты был тогда не такой. С ростом твоего банковского счёта пропорционально в тебе исчезали совесть и порядочность. Вот перед тобой человек, которого судьба лишила всего: работы, семьи, дома…

Он. Пардон, но квартира у меня есть. Правда однокомнатная, но есть. Мы с женой разменяли свою трёхкомнатную.

Она. И, тем не менее — он богаче тебя. У него есть то, чего у тебя днём с огнём не сыщешь: сострадание и порядочность.

Тот. Это у вора то? Ты совсем договорилась. У тебя вор порядочный, а я твой муж- подлец.

Она. Не забывай, что этого вора нанял ты. Знаешь, в жизни есть такая закономерность: большие и сильные — всегда добрые и доверчивые, а маленькие и слабые — злые и хитрые. Даже твои орлы, кулаки которых больше чем твоя голова, я уверена, в душе добрые и доверчивые люди. А вот такие, как ты делаете из этих людей (показывает на Него) ворами, (показывает в сторону прихожей) мордобоями…. Кстати, в газете тоже твоя работа?

Тот. Что? Я…

Она. Я уверена, что ты и там наследил. А я, дура, думаю: с чего это меня Петрович решил уволить? Но запомни: тебе это не поможет. Михайлов, ты в прошлом, с тобой покончено.

Он. Полноценный покойник. Похоронный марш заказывали?

Тот. (Ему) Заткнись!

Она. Василий, замолчи!

Тот. (Ей) Ты это окончательно решила?

Она. Да, окончательно и бесповоротно.

Тот. Ну, хорошо, ты ещё об этом пожалеешь. (Уходит).

Он. Мило побеседовали.

Он встаёт. Наполняет кружки шампанским.

Ну вот, наконец-то мы одни и можем спокойно допить наше шампанское… Знаешь, Ольга, ты, когда выходила за него замуж была действительно ду… слишком молода…

Она. А вы что здесь расселись? За вещи спасибо и оставьте меня все в покое.

Он. Вот это виражи! Только что был милым, Васей, на ты, а то вдруг: вы что здесь расселись… Да… Я начинаю понимать вашего Михайлова.

Она. Да что вы можете понимать? Все вы мужики одинаковые и нужно вам всем только одно!

Он. Что же, позвольте спросить? Уж не думаешь…те ли вы, что я хотел бы с вами…

Она. А что — нет?

Он. Нет…, то есть да… В общем это как посмотреть… Хотя скорее да, чем нет… Но если подумать…то в этом вопросе много очень сомнительного…

Она. Это вы сейчас с кем разговаривали?

Он. С вами…, точнее с тобой… Вы меня окончательно запутали… Чувствуется уверенная рука профессионального журналиста… Но я…

Она. Я, ты, вы, а в результате, что? Постель? Вам бы только удачно прикупить мало-мальски симпатичную рабыню. Одни покупают красивыми словами, другие большими деньгами, а на выходе одно и тоже.

Он. (возмущённо) А с чего вы взяли, что вы мало-мальски симпатичная? Кто вам такое наговорил?!

Она. (Опешив) Как кто?… Вы только что…

Он. Я?! … Я вам соврал.

Она. Ах, вот оно что? Вы, оказывается не только вор, но и лгун ещё к тому же.

Он. Кто, я вор?!

Она. Ну не я же.

Он. Ну, всё, моё терпение лопнуло. Я покидаю вас. И не вздумайте останавливать меня, я буду неумолимым. Прощайте.

Прощайте и зла не держите.

Вы были жестоки со мной.

Забудьте меня, зачеркните

Мой образ…там там…

… Забыл. Ну и ладно. (Уходит).

Она. Идите, идите все ко всем чертям.

Садится на стул. Вскакивает. Бросается к выходу. Резко останавливается.

Вор. Что я не права?… Подумаешь — обиделся. Какие мы нежные.

Пытается разобраться в наваленных вещах, передвинуть коробки с телевизорами. Всё валится из рук. Садится на стул. Замечает пакет. Заглядывает в него.

Цветы?

Достаёт из пакета небольшой букет цветов. Задумчиво смотрит на букет.

Господи, какой из него вор.

Уходит в спальню.

Прошло три часа.

Дверь открывается. Входит ОН на плече поддерживая ТОГО. Тот мертвецки пьян

Он. Вот и прибыли, алкоголик-неудачник.

Тот. Кто? Это я неудачник?

Он. Ну не я же. Кто устроил скандал в ресторане?

Тот. Вася, я тебя конечно уважаю… Нет, нет я тебя даже полюбил…

Он. Но, но.

Тот. Я не о том. Ты меня не правильно понял… О чем это я? … Ах да, о той забегаловке, в которой ты изволил меня принять. Так вот, когда-нибудь я тебя свожу в настоящий ресторан и ты поймёшь, что такое Эдуард Михайлов!.. Швейцар — настоящий гренадер, официанты — сама любезность, блюда — это что-то, девочки будут шуршать у тебя под ногами… нет, между ног…

Он. Даже так? Это интересно.

Тот. Нет, нет у твоих ног… что-то мне не хорошо… Чем это ты меня накачал?

Он. Хорошая водка и, главное, недорого.

Тот. Вася, пойми, если ты будешь пить такую водку, то она… ну эта, как её…

Он. Ольга?

Тот. Нет, сейчас не о ней. О ней чуть позже. Я имел ввиду эту… птицу удачи. Так вот эта птица будет облетать тебя всегда стороной. Ты понял.

Он. Надо же, Эдик, а я думал что для удачи нужно нечто большее чем сорт водки.

Тот. Как ты меня назвал?

Он. Эдик.

Тот. Эдик?! Поразительно. Так меня называли только два человека: мама и Ольга… И вот теперь ты. Для остальных я Эдуард Михайлов!.. Значит ты теперь для меня близкий и родной человек?… Знаешь, когда мы с тобой сидели там и я слушал твой бред…

Он. Ну ты…

Тот. Да, да, не перебивай меня, бред, именно бред. Я много думал и пил… вернее понял, что самое главное в жизни, в моей жизни — это она, Ольга,… Настя, наша дочь, а всё остальное — это только средство для того, чтобы у них было всё нормально. Понимаешь, Василий?