Новогодний роман - [78]

— Эй, мизантроп. Черчи, будь милосерден. Не прошу многого, о насущном молю. Загнусь без аудитории…

Черчи глаза не открывал. Антон покачал аквариум. Постукиваясь о стенки, Черчи не сдавался. Он героически спал. Антон сдался, он вернул аквариум на место.

— Ты сам не понимаешь, чего лишился, купированные твои мозги! Молить потом будешь, не приму… Я с граммофоном побеседую, тебе же игнор во веки вечные.

Антон подхватил со стола все, что требуется, и переместился к массивной, как шкаф, ламповой радиоле «Гайдна». Антон установил красный флажок на магнитной равнине между Харьковым и Берлином. Радиола загудела разбуженным ульем, иногда потрескивая сухими разрядами, то ли соглашаясь, то ли противясь. Заговорил Антон после того как чокнулся с радиолой, выплескивая содержимое своего стакана.

— Для начала, родная. Давай… С новым Годом тебя… и так далее, если регламент позволит… Давай почеломкаемся, что ли?

Черчи удивленно приоткрыл один глаз. Нет, все верно. Антон Фиалка целовался с радиолой.

— Собственно, сказать имею… и это главное. Я доволен. Не знаю, что их ждет впереди. Каково им будет идти в обратную сторону таким… таким… ну, ты в курсе… Не ворчи, старуха. Переключу сейчас, будешь с чужих голосов петь. Цени, что дадено, трещалка.

Антон постучал по мутноватой, как из речного льда, крышке.

— Понимаешь меня…

Антон переусердствовал, и радиола замолчала. Антон поковырял штепселем розетку в краске и на плетеной мышиной косичке. «Гайдна» загудела и затрескала.

— Хорошо, — одобрительно сказал Антон. — Не могу, понимаешь, когда ответа нет. Костенею бесповоротно.

— Поэтому я здесь. — услышал Фиалка простуженный и хриплый голос. Нимало не удивившись и не оборачиваясь Фиалка заметил:

— Я всегда это знал. С такими мошенническими глазами как у тебя Черчи нельзя молчать. Однако, смотреть я на тебя не буду. Голос в собственной башке — это еще куда ни шло. Как минимум пофигительные порошки вместо ужина, как максимум — вознесение при или после жизни да свечки за 10 копеек в сердцах и вокруг твоей траурной фотографии. Вот и все, но говорящий кот это тебе не какое-то отклонение, это, мил дружок, ни больше не меньше, мина с зажженным фитилем под мирозданием. Так что и пытаться не буду.

— И все же я попросил бы тебя помочь мне — продолжил голос.

— Чем же я могу тебе помочь? — спросил Антон с язвительной усмешкой.

— Убеди меня в том, что я существую.

— Забавный ты, Фрик, Черчи. — с этими словами Антон оставил в покое радиолу и обернулся. Нервно вздрагивая, Черчи спал в своем аквариуме, а у теплой печки в неизвестно откуда взявшемся гамаке лежал неопрятный босой человек с большими и влажными глазами. Опережая вопрос Антона, он сказал:

— Прости, я ленивей любого справочного бюро, но ты так долго звал меня, что я не мог не прийти… У тебя спички есть?

Антон молча поднялся, протянул зажигалку и снова сел, не сводя глаз, со странного гостя. Человек вытащил из нагрудного кармана грязной фланелевой рубашки мятую пачку Парламента, долго копался, пока не остановил свой выбор на прилично длинном окурке. Закурил, блаженно выпуская клубы несвежего прогорклого дыма.

— Спрашивай. Ты что-то хотел спросить у меня.

— Почему ты такой? — невольно вырвалось у Антона. — То есть я хотел сказать. — Антон волновался так, словно, всю жизнь до этого момента он был Запеканкиным.

— Ты же такой и вдруг… На ладонь положи и другой прихлопни. Боже, что я несу. — сказал Антон и запнулся. — Черт!.. Ой. Совсем ничего не соображаю…

Человек показал желтые янтарные зубы. Он быстро почесал липкую и длинную шею и сказал:

— Можешь называть как угодно и окажешься правым. Вообще-то… человек плюнул себе на ладонь и затушил окурок. — Сейчас меня зовут Бомбибо, и можешь мне верить, это не самое худшее из того что я о себе слышал. Я вижу, ты огорчен?

— Я раздавлен. — какая-то важная струна лопнула внутри Антона и он ссутулился, и он набряк, погрузив голову глубоко в плечи.

— Правильно — подхватил вдруг Бомбибо — Ты же сам…

— Сам. — подтвердил Антон безутешно. — Сам.

— Так радуйся. Ты оказался прав.

— Но ведь так не должно быть. Ты же… И вдруг такое, а мы? Как же мы?

— Вы сильные.

— Но ты же должен что-то сделать? Так не может продолжаться. Ты что забыл о нас?

Теперь человек рассмеялся по-настоящему.

— Антон Фиалка. Антон Фиалка. Могучий ты человек. Вовсем могучий. Разве не понимаешь ты, что не могу я в одиночку. Ты можешь, я нет…

— Нет — решительно сказал Фиалка. — Так не должно продолжаться. Я решил. Жить будешь у меня. Конечно, не шик апартаменты, но перекантоваться можно.

— Зачем? — спросил человек.

— Что зачем?

— Кантоватся зачем?

— Ну в смысле жить.

— Жить? — переспросил человек. — Горячая вода и бельишко какое-никакое это конечно хорошо. Совсем вошки одолели — жалостливо добавил Бомбибо — Зачем только выдумывал кровопийц. Только все равно спрошу. Зачем?

Лишь теперь Антон осознал всю очевидную глупость своего предложения. Кому он предлагал въехать в свою квартиру, разделить тяготы совместного коммунального проживания: посещать ванну по утрам по очереди и санузел, кстати, тоже.

— Что же делать? Мы не можем так просто ждать.