Новогодний роман - [76]

— Чувак, сигаретки не найдется?

— Девушка, телефончик оставьте. Смотрите, что у меня есть.

— Мужик, пивка не купишь? На деньги. Сам не могу, аппендицит вчера вырезали.

Подавали многоголосой попрошайке исправно. Место хорошее и образ верный. Солдатики больные, лишь бы не злоупотребляли. А это было…

Альберт замерзал, и на него оглядывались веселые, шумные компании, фланирующие вдоль опустевшей проезжей части к центру и обратно. Соблюдая маскировку, Альберт выскочил из дома, в чем был. Зимний сиверок с циклонными претензиями скрутил его порядочно. Как ни старался Альберт, натягивая манжеты рубашки на отмерзающие руки, ничего не помогало. Альберт побежал к машине. Он оставил ее напротив у неизвестной большеголовой птицы, которая расправив крылья, пыталась вырвать из земли гранитный столбик пьедестала. Оказавшись в машине, Альберт немедленно включил печку, не жалея аккумулятора. Павел обещал ему появиться, как только позволят обстоятельства. Шел второй час, а его все не было. Альберт начинал нервничать. Они заранее договорились обо всем. Но Павел не догадывался, что это будет не просто ночная поездка по праздничному городу. Альберт решил увезти мальчика с собой. Навсегда. Из города и от Ирмы. Увезти далеко, где Альберту будет хорошо. И Павлу, конечно, тоже. Средства позволяли. Альберт с удовлетворением посмотрел на красный мешок, лежащий на соседнем сиденье. Машина постепенно согревалась, и Альберт решил запустить мотор, чтобы не было никаких заминок. Он подхватит Павла на ходу, и они поедут очень быстро, не оставляя следов, не давая возможности одуматься.

— Почему же Павел не идет. — подумал Альберт несколько раздраженно. Он переместил мешок себе на колени. Его идея была превосходной. Он решил не отдавать Павла во время встречи с Ирмой в том ресторанчике, где он впервые узнал, что у него есть сын. Предложение Ирмы о подмене денег было как нельзя кстати. Финансовый вопрос решался сам собой, нужно было только подумать, где безопасно хранить такую сумму до поры до времени. Красный мешок с новогодними подарками, что могло быть лучше? К тому же, если он всегда находится под твоим непосредственным контролем. Альберт пометил драгоценный мешок своим любимым двенадцатым номером. Альберт любовно погладил мешок и не удержался. Хотел снова насладиться своей хитростью и изворотливостью. Он потянул за красный шнурок и мешок развязался. С замиранием сердца опустился в него Альберт. На его лице появилось дурашливое выражение полнейшего блаженства, которое, впрочем, сменилось озабоченностью, эскизно подчеркнувшей лоб и скулы. Из мешка ничего не понимающий Альберт вытащил черную лаковую шкатулку. Сбоку из гладкой стенки шкатулки выступала кнопка. Отложив шкатулку, Альберт ринулся в мешок. Он вытащил оттуда пластиковую куклу, набор кухонных ножей в деревянном футляре, красочный конструктор, буханку бородинского в подарочной обертке, механический рашпиль и набор фломастеров. Денег не было! В замешательстве Альберт схватил шкатулку и нечаянно нажал на кнопку. Крышка распахнулась и, противно смеясь, из нее выскочил хвостатый бесенок в ковбойской шляпе, проткнутой остренькими рожками, и широких кожаных штанах с бахромой. Бесенок покачивался на пружинке и откровенно насмехался над Альбертом. С гневом Альберт захлопнул крышку и надавил на нее. В этот момент громко застучали в окно. Альберт испуганно обернулся, и плутоватый бесенок оказался на свободе. На Альберта одновременно смотрели три лица. Трехголовое чудище пыталось добраться до Альберта, скребя и постукивая по лобовому стеклу и крыше. На гибкой компромиссной шее покачивалось мультикультурное припухшее лицо Ивана Никифоровича Рыбы. Звонков таращился беспощадно круглыми слюдяными бляшками и в центре… Бог мой! Погиб, Альберт. Погиб… читайте отходную. В центре виднелся квадратный рот и змеиный язык, облизывающий лиловые губы, а выше… О-о-о. Несчастье, беда бедная. Проголодавшиеся ужасные глаза его тестя. Подифора Савельевича Дудилова. Альберт закрыл глаза и вверил себя судьбе. Она была к нему беспощадна.

Качелями во дворе Запеканкина не пользовались давно. Через железную палку, установленную на сосновых неуклюже ошкуренных столбах, были переброшены страховочные канаты из амуниции Петиного отца. Раньше они знавали кряжи Эльбруса, теперь держали на себе не хрупкую человеческую жизнь, которую однажды все же отпустили, а мягкое и пухлое, как подушка из приданного купчихи, заднее сиденье автомобиля Победа. Проржавевший остов машины был накрыт брезентом и присыпан землей. Зимой отец заливал его водой, и получалась дьявольски скользкая ледовая горка. Сейчас ничего этого не было, и на засыпанном горбу выросла ива с поверхностными и, конечно, всеохватывающими корнями. Запеканкин и Сергуня сели на поролоновое сиденье. Рядом. Напряглись туристические канаты. В ненадежных пазах шевельнулась железная палка. Было тихо и небо без звезд было удивительно глубоким и умытым розоватой водицей.

— Вам, правда, не больно? — этот вопрос Запеканкин не уставал задавать всю дорогу, которую они проделали, выйдя из дома Изольды. Терпеливая Сергуня всегда отвечала отрицательно. Убедившись, что ее ответы минуют по широкой касательной уши того, кому они предназначались, Сергуня решила сменить тему и предложила немного посидеть, чтобы насладиться волнующей ночью. Запеканкин согласился мгновенно. Он сам хотел предложить что-либо подобное. Сергуня сделала это первой и отныне так будет всегда.