Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг. - [207]
В ряду важных наблюдений над воспоминаниями Муромцева стоит еще остановиться на сообщении мемуариста о том, что ему стало известно об осведомленности правительства о собраниях в доме И. А. и М. А. Фонвизиных («правительство уже обратило на это внимание»). Эти сведения, вероятнее всего, отсылают к доносам М. К. Грибовского, осведомившего полицейские службы о собраниях участников тайного общества в доме Фонвизиных в Москве. Упомянутый мемуаристом А. И. Нейдгардт в 1823 г. был назначен начальником штаба Гвардейского корпуса и уехал в Петербург[1149]. Таким образом, события, описанные Муромцевым, происходили, судя по приведенным им сведениям, по-видимому, не ранее начала 1821 г. и не позднее 1823 г.
1821–1822 гг. – время, когда недавние активные члены «ранних» декабристских тайных обществ постепенно отходят от деятельного участия в движении: новые исторические условия, туманная перспектива политических реформ, угроза правительственного преследования заставляли отлагать самостоятельные действия на неопределенный срок. Вместе с тем, в это время данный процесс только наметился: участники тайного общества, созданного в начале 1821 г. на Московском съезде, стремились к оформлению вновь образованной организации, привлекая новых лиц. Известно, например, что в 1823 г. усилиями И. Д. Якушкина в это общество поступил полковник Г. И. Копылов, состоявший ранее в Союзе благоденствия[1150]. Возможно, такой же путь проделал и Муромцев.
С другой стороны, в начале приведенного отрывка мемуарист пишет о Граббе как участнике тайных собраний в Москве. Приведенные выше сведения о служебных обстоятельствах Граббе подводят к заключению о том, что сообщение мемуариста следует отнести к более раннему времени. На эту мысль наводит и фамилия А. Н. Муравьева, который, по всем имеющимся данным, отошел от тайного общества еще в 1819 г., а после этого лишь эпизодически встречался с отдельными его членами. Кроме того, останавливает на себе внимание состав участников собраний: здесь названы активные деятели московского Союза благоденствия, прекратившего свое существование весной 1821 г. Можно предположить, что память подвела мемуариста, и описанные им собрания происходили не в 1822 г., а по крайней мере на год или два раньше.
В. И. Семевский, публикуя в 1905 г. записки М. А. Фонвизина в сборнике «Общественные движения в России в первую половину XIX века», первым высказал мнение о том, что Муромцев описал события не 1822 г., а более раннего времени. Отнесение Муромцева к числу участников именно Союза благоденствия разделяли и другие исследователи. Так, указание, которое содержат воспоминания Муромцева, стало основанием для включения Муромцева в число членов одной из московских управ Союза благоденствия, возглавляемой Ф. П. Шаховским. По мнению И. В. Пороха, в управу Шаховского входили П. Х. Граббе, М. А. и И. А. Фонвизины, И. Д. Якушкин, С. М. Семенов, М. А. Волков, К. А. Охотников, Ф. Ф. Гагарин; эти реалии показывают, что историк отнес вступление Муромцева в тайное общество к 1818 г. Обосновывая свою мысль, И. В. Порох писал: «Судя по воспоминаниям М. М. Муромцева, он также принадлежал к Союзу благоденствия, и его квартира в 1818–1819 гг. была местом частых сборов членов организации. Особо подчеркивает Муромцев свою близость с М. Фонвизиным. И возможно, что он и принял его в общество…». Еще ранее к участникам московских управ Союза благоденствия отнес Муромцева Н. П. Чулков[1151].
Действительно, особый характер многолетних связей Муромцева с М. А. Фонвизиным, П. Х. Граббе и рядом других известных деятелей Союза заставляет предположить, что собрания с его участием происходили в период активной деятельности Союза благоденствия, хотя прямого указания о вступлении Муромцева в тайное общество его воспоминания не содержат. Учитывая близость Муромцева к наиболее крупным деятелям тайного общества в Москве, а также отмеченный в его воспоминаниях характер тайных заседаний, которые он посещал, следует предположить его возможную принадлежность к одной из московских управ Союза благоденствия в промежутке между 1818 и 1821 гг. Свидетельство Муромцева, однако, не дает полной уверенности в том, что упомянутые им собрания были собраниями Союза благоденствия. Приводимые сведения о «книге», в которую записывались члены, как будто не похожи на характер и назначение «Зеленой книги» – устава Союза благоденствия. Возможно, это был новый устав общества, созданный на съезде 1821 г. Но речь, видимо, идет о приложенных к уставу списках, в которые вносились имена новых членов. А такого рода списки существовали как до, так и после 1821 г.
При этом нельзя не отметить, что фактически те же лица (за исключением А. Н. Муравьева и М. А. Дмитриева-Мамонова) на Московском съезде в начале 1821 г. решили создать новое тайное общество. Основателями его стали друзья Муромцева – братья И. А. и М. А. Фонвизины, И. Д. Якушкин (как известно, ближайший товарищ М. А. Фонвизина, привлекший его в тайное общество) и П. Х. Граббе. Возможно, мемуаристом объединены встречи, проходившие у Фонвизиных как до Московского съезда, так и после него. Как писал Н. П. Чулков: «…память его [Муромцева. –
