Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825–1826 гг. - [203]
Упоминает Штейнгейль Сапожникова и в своих поздних воспоминаниях. В контексте приведенных данных это указание приобретает особое значение. Согласно воспоминаниям Штейнгейля, вечером накануне 14 декабря в доме Сапожникова собрался узкий круг лиц (среди них был сам Штейнгейль): «…был поздний ужин у богатого купца Сапожникова, зятя Ростовцева. Хозяин, угощая шампанским, не обинуясь, говорил: „Выпьем! Неизвестно, будем ли завтра живы!“». Мемуарист, непосредственный участник вечера, заключает: «Так были уже уверены, что не обойдется без восстания». Об этом же вечере показал на следствии и Г. С. Батеньков: «В 7-м часу вечера 13 декабря я был у купца Сапожникова…»[1118].
В устах человека, посвященного в существование тайного общества и его намерения на 14 декабря, обсуждавшего вместе с Ростовцевым замысел сообщения о заговоре великому князю Николаю Павловичу, эти слова выглядят не просто свидетельством озабоченности грядущими событиями, но скорее признаком понимания опасности, которая грозит участникам заговора, к которым Сапожников, таким образом, причислял и себя. Вовсе не случайным представляется другой зафиксированный в показаниях Штейнгейля факт: в день 14 декабря он долгое время находился в доме Сапожникова[1119].
Исследователь событий 14 декабря Я. А. Гордин полагает, что А. П. Сапожников имел большое влияние на Ростовцева и, будучи человеком, хорошо осведомленным о заговоре, способствовал тому, что последний составил письмо к Николаю Павловичу и осуществил свой известный демарш. Письмо это являлось попыткой воздействовать на претендента на престол, устрашить его, отвечало интересам части заговорщиков. Эту точку зрения развивает, иначе интерпретируя мотивы действующих лиц, М. М. Сафонов[1120]. Разумеется, Сапожников не мог сыграть столь важную роль без достаточно полной осведомленности о характере, масштабах, целях и конкретных планах заговора.
В показании Штейнгейля фамилия Сапожникова подчеркнута карандашом, но дальнейшего хода эта информация не имела. Сведения о Сапожникове, судя по всему, не привлекли внимания следователей, – по-видимому, из-за того, что на расследовании обстоятельств, связанных с именем Ростовцева, они получили негласный запрет от императора.
В материалах следствия сохранились показания в отношении нескольких лиц, входивших, возможно, в состав Кишиневской управы Союза благоденствия, далеко не проясненный в полной мере. Так, Н. И. Комаров среди тех, о вступлении кого в Союз ему стало известно, назвал Лишина: «Г[осподин] Лишин был предложен Охотниковым, но им ли был принят после, наверное не знаю. Полагаю, что Бурцов должен знать больше»[1121]. Свидетельство Комарова, по-видимому, не вызвало соответствующей реакции со стороны следователей; не было оно учтено и Боровковым: фамилия Лишина отсутствует в «Алфавите». Комаров, однако, человек достаточно осведомленный в делах южных управ Союза благоденствия. В 1818–1820 гг. он проявлял значительную активность в духе Союза, был связан и с Кишиневской управой: по некоторым данным, принял в Союз того же В. Ф. Раевского.
Участник Кишиневской управы И. М. Юмин сообщил данные еще об одном предполагаемом члене управы Семинькевиче. Говоря о своем знакомстве с уставом Союза благоденствия, Юмин показал следующее: «На другой день… Непенин, встретившись со мною, сказал мне, что он хочет пригласить подпоручика Семинькевича. Семинькевич, бедный человек, также как и я, сказал, что „я не знаю“, может ли он уделить что от жалованья» [1122].
А. Г. Непенин, командир 32-го егерского полка, принимал не последнее участие в пополнении рядов тайного общества в дивизии М. Ф. Орлова. В частности, именно он принял в тайный союз Юмина и Бахметева[1123]. Возможно, Семинькевич являлся офицером того же 32-го егерского полка, в котором служили Юмин и Бахметев.
Активность Непенина в приеме новых членов подтверждается приведенным показанием осведомленного Юмина, непосредственно контактировавшего как с Непениным, так и с Семинькевичем. На следствии Юмин представил дело так, что он окончательно не согласился вступить в Союз и не дал от себя «подписки». Непенин, заинтересованный в «занижении» собственной активности как члена тайного общества, в своих показаниях также не считал Юмина и Бахметева формально принятыми им в тайное общество. Тем не менее, другие участники Союза знали обоих в качестве полноправных членов[1124]. По-видимому, на следствии Юмин скрыл, что дал свое согласие принадлежать к Союзу. Не исключено, что вместе с ним в таком же положении находились не только Бахметев, но также Лишин и Семинькевич. Вне всякого сомнения, последний из них был ознакомлен с уставом Союза – «Зеленой книгой». На какой стадии остановилась процедура их приема в тайное общество и остановилась ли вообще – неизвестно. Документы следствия прямо говорят о том, что руководящие участники управы в Кишиневе (Охотников, Непенин) намеревались принять в тайное общество Лишина и Семинькевича.
Определенное сомнение вызывает и показание А. Ф. Бригена о принадлежности к Союзу благоденствия известного драматурга и литератора князя
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
Курс по скорочтению рассчитан на четыре недели. Имея дело с чтением, наиболее важным является наслаждение им. Не важно, что вы читаете: техническую литературу, детские книжки, романы или статьи в журналах, наслаждение – самый важный компонент эффективного чтения. Расслабьтесь, позвольте интересу завладеть вами... .
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.