Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков - [6]

. Им был, по мнению ученого, свод начала 60-х гг. XV в. Его источниками стали помимо местного летописного материала краткая выборка из Новгородско-Софийского свода, хронографические статьи и Новгородская Пятая летопись, а также не дошедший до нас западнорусский источник. Как полагал А.Н. Насонов, псковский свод начала 60-х гг. XV в. являлся общим протографом для всех псковских летописей, в том числе и Псковской Второй летописи[38]. Завершая свое исследование, А.Н. Насонов пришел к заключению, что «на основе этого свода вырастали также летописные своды конца XV — начала XVI в.» — своды 1464 г., 1469 г., 1481 г., конца 80-х гг. XV в., 1547 г., 1567 г. (свод игумена Корнилия)[39].

Изучение псковского летописания было дополнено в середине 1970-х гг. работой немецкого ученого Г.-Ю. Грабмюллера, вышедшей на немецком языке. Г.-Ю. Грабмюллер подверг критике концепцию А.Н. Насонова о своде начала 60-х гг. XV в. как общем протографе всех псковских летописей, считая, что Новгородско-Софийская выборка и Новгородская Пятая летопись были привлечены не при составлении этого свода, а в более позднее время и только в Псковских Первой и Третьей летописях[40]. По мнению немецкого исследователя, есть все основания выделять псковские своды XIV — первой половины XV вв. Определив два «слоя» псковского летописания — церковный и посадничий, — Г.-Ю. Грабмюллер полагает, что они были впервые соединены в псковский свод в 1368 г. За ним следовали своды 1410, 1426, 1436, 1449, 1467, 1481, 1482, 1486 гг.[41]

Некоторые наблюдения Г.-Ю. Грабмюллера встретили положительную оценку в рецензии Я.С. Лурье. Так, Я.С. Лурье в целом согласился с трактовкой, данной Г.-Ю. Грабмюллером взаимоотношениям псковских летописей с Новгородской Пятой летописью и извлечениями из Новгородско-Софийского свода. Однако он указал на то, что для реконструкции ранних псковских сводов «недостаточно наблюдений над предполагаемыми источниками свода»[42]. И хотя существование предложенного Г.-Ю. Грабмюллером свода 1368 г. кажется Я.С. Лурье вероятным, но «текстологически оно не доказано»[43]. По мнению отечественного исследователя, «предположения о сводах 1368, 1410 и 1426 гг. — это скорее догадки, основанные на простых возможностях, и не более обязательные, чем множество иных предположений о псковских сводах, которые могли существовать до 1481 г.»[44].

Таким образом, гипотеза Г.-Ю. Грабмюллера не получила поддержки у советских ученых. В силе остались основные построения концепции А.Н. Насонова о создании общего протографа всех псковских летописей не ранее второй половины XV в. В нее были внесены лишь некоторые коррективы. В.И. Охотникова в статье «Словаря книжников и книжности Древней Руси», посвященной псковским летописям, предположила, что «к концу XIV — первой половины XV в. можно отнести составление одного из первых псковских летописных сводов, его следы обнаруживаются в общерусском летописании»[45]. Однако исследовательница указывает на то, что «его состав не изучен»[46].

Традиционно в вопросе воссоздания истории складывания первых летописных сводов Пскова следует за А.Н. Насоновым и И.О. Колосова. Причем исследовательница особенно подробно подвергла критическому разбору монографию Г.-Ю. Грабмюллера. В частности, было отмечено, что «ошибочность некоторых выводов Грабмюллера проистекает из того, что он, сосредоточившись на отношениях Пскова с Литвой, Новгородом и Москвой, упустил из виду важные особенности общественно-политического строя Пскова, влиявшие на характер летописания», которое признается И.О. Колосовой посадничьим, ведшимся при Троицкой церкви[47].

В последние годы некоторые интересные замечания относительно времени создания начального псковского свода были высказаны В.К. Зиборовым. Предположив, что наличие в тексте летописи серии индиктов свидетельствует о времени окончания редакторской работы, и указав на обилие индиктов в псковских летописях за 998–1538 гг., В.К. Зиборов высказал мнение о том, что они «несколько удревляют» насоновскую датировку первого псковского свода, а «сравнение Архивского I списка ГИЛ со Строевским списком ПШЛ позволяет восстановить текст псковского свода, оканчивавшегося на 6946 г.»[48].

Как видно из приведенного историографического обзора, изучение псковского летописания с использованием строго научных методов текстологического исследования, разработанных А.А. Шахматовым и его последователями, началось лишь с выходом в свет публикаций А.Н. Насонова в 40-х-50-х гг. XX столетия. Выводы А.Н. Насонова во всех основных моментах были поддержаны учеными, работавшими в последующие годы, за исключением немецкого автора Г.-Ю. Грабмюллера. Большой заслугой А.Н. Насонова является, во-первых, классификация и систематизация всех известных науке списков псковских летописей, во-вторых, выделение трех ветвей псковского летописания и, в-третьих, определение поздних этапов и времени редакторской работы и составления летописных сводов во Пскове начиная с 60-х гг. XV в. В то же время следует констатировать, что степень изучения ранних псковских сводов остается до сих пор малоразработанной. С одной стороны, мнение А.Н. Насонова о том, что первым псковским летописным сводом был свод 60-х гг. XV в., уже не принимается как строго обязательное; с другой стороны, никто из современных источниковедов не решился предложить собственную интерпретацию и датировку начальных этапов развития псковского летописания. Гипотеза о существовании во Пскове летописных сводов, предшествовавших своду 60-х гг. XV в., остается в целом необоснованной текстологически (включая и предположения Г.-Ю. Грабмюллера). Все это позволяет предпринять попытку восполнить недостаток сведений о раннем периоде псковского летописания и редакторской работе до середины XV в., основываясь на выводах и наблюдениях предшествующих исследователей и используя современный метод источниковедческого анализа древнерусских летописных текстов.