Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков - [5]

 Следовал историографической традиции и А.Н. Насонов, основное внимание уделивший изучению поздних псковских летописных сводов XV–XVI вв. Установление же начального периода псковского летописания и история возникновения псковских летописей XIV в. в научной литературе остаются на сегодняшний день в целом малоизученными (работа Г.-Ю. Грабмюллера, несмотря на ее существенный вклад в разработку проблемы, не снимает многих вопросов, ввиду достаточно спорной методики, примененной этим исследователем[29]). Между тем рассмотрение вопроса о времени создания ранних, не дошедших до нас псковских летописных сводов позволяет проверить не только источниковедческие наблюдения предшествующих исследователей, но и по-новому взглянуть на ход внутреннего и внешнего развития Пскова в XII–XIV вв. В свою очередь, особенности общественно-политического строя Псковской вечевой республики, формировавшиеся в условиях постоянной борьбы за собственный суверенитет, не могли не отразиться на характере и тенденциях местного летописания. Восстановление актуального для летописца и его современников смысла, вкладываемого в содержание летописных записей, становится необходимым, чтобы адекватно воспринимать текст летописей при реконструкции истории политических взаимоотношений Пскова с Новгородом. В данной связи представляется целесообразным предпринять текстологическое исследование структуры летописного материала; определить круг источников, призванных обосновать мысль о стародавней автономии Пскова; установить те причины, которые побуждали создавать первые псковские своды.

В связи с главной задачей настоящей работы — проследить историю взаимоотношений Новгорода и Пскова в XI–XIV вв. в контексте их политического развития — возникает также закономерный вопрос о сопоставимости степени изученности новгородского и псковского летописания, из которого черпаются основные интересующие нас сведения.

Летописные памятники новгородского происхождения подвергались неоднократному глубокому изучению со стороны таких известных в прошлом и настоящем источниковедов, как М.П. Погодин, И.П. Сенигов, А.А. Шахматов, Е.Ю. Перфецкий, И.М. Троцкий, Д.С. Лихачев, Я.С. Лурье, В.Л. Янин, А.А. Гиппиус[30]. По сравнению с новгородскими летописями, летописи псковские — это та ветвь русского летописания, в рассмотрении истории возникновения и развития которой до сих пор остается много спорных или даже вообще не решенных вопросов. В распоряжении исследователя имеется лишь несколько работ, в которых летописные памятники Пскова становились предметом пристального источниковедческого анализа, причем часть из этих работ в каком-то роде уже устарела.

Это касается, например, статьи И.А. Тихомирова, посвященной «первой псковской летописи», под которой следует понимать как собственно Псковскую Первую, так и Псковскую Третью летописи. И.А. Тихомиров пришел к выводу о том, что привлекаемые им псковские памятники являются летописными сводами, в основе которых лежат «Повесть Временных лет», новгородское и местное летописание[31].

Более подробному изучению летописание Пскова было подвергнуто В.С. Иконниковым. Также не различая списки Псковской Первой и Псковской Третьей летописей, он называл среди их источников хронограф, «Повесть Временных лет», Новгородскую Первую, Новгородскую Вторую и Новгородскую Четвертую летописи, церковные и светские псковские записи, которые систематически велись с конца XIII в. Одним из первых псковских сводов В.С. Иконников считал свод 1510 г.[32] В отношении Псковской Второй летописи автор указывал на такие ее источники, как Псковская Первая, Новгородская Первая и Новгородская Четвертая летописи. Создание редакции Псковской Второй летописи В.С. Иконников относил к середине XV в.[33] Сравнив тексты Псковских Первой и Второй летописей, В.И. Иконников пришел к выводу, что «в основании обеих летописей лежал общий, более пространный источник», датируемый им первой четвертью XIV в.[34] Кроме того, исследователь называл еще своды 1461 г., 1547 г., 1568 г.

Многие заключения В.С. Иконникова были сделаны на основании кратких замечаний А.А. Шахматова. К сожалению, этот известный источниковед специально не обращался к изучению псковского летописания. Тем не менее в его работах встречаются некоторые ценные наблюдения. Так, А.А. Шахматов первым предположил, что древний псковский летописный свод, ставший общим протографом для всех псковских летописей, был составлен около 1481 г.[35] Впоследствии эта гипотеза получила поддержку и развитие в исследованиях А.Н. Насонова.

Ученый провел кропотливое изучение и сравнение всех известных к настоящему времени списков псковских летописей и выделил в самостоятельную группу Строевский, Архивский 2-й, Эрмитажный, Румянцевский 2-й и Казанский списки, которые определил списками новой летописи, названной им Псковской Третьей[36]. Таким образом, было проведено разграничение Псковских Первой и Третьей летописей, которые до А.Н. Насонова считались одной и той же летописью. Исследование списков псковских летописей, проведенное А.Н. Насоновым и предваряющее соответствующее издание 1941–1955 гг., было дополнено работой того же автора о псковском летописании в целом. В ней значительное внимание уделено реконструкции летописных сводов Пскова. Дополнительно аргументировав мнение А.А. Шахматова о существовании свода 1481 г., ставшего основой для Псковских Первой и Третьей летописей, А.Н. Насонов пришел «к предположению о существовании летописного свода, предшествовавшего своду 1481 г.»