Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал - [27]

Журналисты тех лет шутили, что по спортивным результатам «Спартака-Алании» можно судить о том, как идут дела у осетинских водочников. В 1995–1996 годах они были на пике, а футбольная команда крушила соперников, скупала игроков у ведущих российских клубов и, как поговаривали недоброжелатели, щедро платила за лояльность футбольным арбитрам. Однако уже вскоре спортивные результаты «Алании» перестали радовать ее болельщиков. Команда опускалась все ниже и в какой-то момент совсем исчезла с футбольной карты России. Это означало лишь одно: мощный водочный поток в Северной Осетии иссяк, а с ним пропали и деньги на футбол.

Операция «Украинский транзит»

В отличие от других глав этой книги, в этой не будет главного героя: ни конкретного человека из водочной индустрии, ни водочного бренда. Почему? Дело в том, что феномен под названием «осетинская водка 1990-х» не был плодом усилий какого-то одного человека. Обстоятельства сложились так, что в нелегальный водочный бизнес оказалась втянута буквально вся республика от мала до велика. Дешевая водка осетинского производства за несколько лет залила всю страну, и ее потребителей никогда не интересовали звучные бренды. Более-менее сносное качество, а цена существенно ниже, чем у любых конкурентов, — объемы продаж были такие, что прибыль осетинских производителей исчислялась сотнями миллионов долларов. Но как же произошло, что Северная Осетия превратилась в главный водочный регион России?

Все знают о щедрых кавказских застольях, которые не обходятся без длинных и поучительных тостов и обильных возлияний под горы жареного мяса, свежих овощей и блюд местной кухни с трудно запоминаемыми названиями. Сегодня руководители некоторых северокавказских республик любят говорить, что потребление алкоголя противоречит их национальным и культурным традициям, однако те, кто бывал на Кавказе, знают: люди здесь любят выпить. Та же Чечня, где стараниями Рамзана Кадырова сейчас введен фактически сухой закон, в советское время славилась винами и коньяками объединения «ЧеченИнгушВино». В соседнем Дагестане с царских времен развивали производство бренди: дагестанские коньяки возил в Москву еще Петр Смирнов. А единственная немусульманская республика в регионе — Северная Осетия — была знаменита лучшим на Северном Кавказе пивом и водкой завода «Терек». Осетины связывали высокое качество напитков с особыми свойствами местной воды из горных источников. Тем не менее это была абсолютно региональная история, рассчитанная на местных и туристов.

После антиалкогольных реформ Горбачева и последующего развала Советского Союза алкогольная промышленность Северной Осетии (впрочем, как и любая другая) пришла в упадок. Безденежье, бандитизм и угроза «большой кавказской войны» — вот с чем вошла республика Северная Осетия в свой российский период жизни. А угроза войны была вполне реальной. Осенью 1992 года прямо в городской черте Владикавказа вспыхнул осетино-ингушский конфликт: пять дней боев с применением тяжелой техники, сотни погибших с обеих сторон, тысячи ингушских беженцев, покинувших свои дома в пригородах осетинской столицы. Еще одна соседняя республика — Чечня — несколькими месяцами ранее провозгласила свою независимость от Российской Федерации. Сепаратистские настроения не обошли стороной и Северную Осетию. В республике были сторонники объединения с Южной Осетией, автономии в составе Грузии, и объявления независимого государства аланов.

Все это давало местным властям небьющийся козырь во взаимоотношениях с федеральным центром. В обмен на лояльность Москва закрывала глаза на многое, что происходило в республике, которую было принято считать главным форпостом России на Северном Кавказе. Этим умело пользовался лидер республики Ахсарбек Галазов. Ректор Северо-Осетинского государственного университета возглавил республику на волне перестройки в 1990 году, а в 1994-м был избран первым президентом Северной Осетии.

К этому периоду относится и возникновение осетинского водочного феномена. Главной причиной, почему центром полулегальной водочной промышленности страны стала именно Северная Осетия, а не какой-либо другой регион бескрайней России, являлось ее исключительно удобное географическое положение.

В начале 1990-х значительную часть водочного рынка России контролировали фирмы, связанные с Национальным фондом спорта, получившие от Бориса Ельцина право ввозить водку из-за рубежа без уплаты таможенных пошлин[25]. Российские производители не выдерживали конкуренции с импортными брендами. К тому же у отечественных водочников была еще одна большая проблема — дефицит спирта. После развала страны оказалось, что большинство советских действующих спиртзаводов остались за кордоном — в Украине и Белоруссии. Отечественного спирта на всех не хватало, а высокая пошлина на ввоз спирта в обход НФС делала такие операции экономически бессмысленными.

Однако предприимчивые осетины нашли решение проблемы. Основой экономики Северной Осетии в советское время были предприятия пищевой промышленности — многочисленные консервные и соковые комбинаты, — а также предприятия оборонки. С падением Союза практически все они остановились. Решение проблемы предложил 50-летний директор одного из консервных заводов республики Аркадий Кадохов. По его инициативе в 1992 году была создана Корпорация пищевой и перерабатывающей промышленности Северной Осетии, в которую вошли 27 остановившихся консервных заводов. Кадохов решил, что в сложившейся ситуации надо выпускать то, на что точно будет спрос в «большой России». Линии, которые расфасовывали по банкам соленые огурцы и кабачковую икру, перенастроили под выпуск водки, благо с советских времен у Осетии осталось два спиртзавода.