Новелла современной Румынии - [153]
Кэлину стала невмоготу тяжесть раздумья, и он начал петь. Напевал он почти шепотом, и его трогательная песня, полная нежности и грусти, успокоила наши души, обуреваемые мрачными мыслями. Снова поднялась в душе тоска по дому, и я мысленно перенесся к своим. Я чувствовал, как горячее дыхание земли сливается с нашим дыханием… Кончилась песня Кэлина. Не знаю, сколько времени длилось наше молчание, но его прервал глубоким вздохом Нана.
— Проклятая война! — выругался он злобно, как всегда, скрипя зубами.
Подбежал Чоча. Остановившись перед нами, показывая свои пустые руки, он проговорил испуганно, чуть не плача:
— Не подпустили меня немцы, господин сержант!
Я приподнялся в недоумении.
— Как же это так? — стал я пробирать его. — Куда ты задевал фляги?
— Куда? Они отобрали их у меня… Не видать нам больше воды! Вот тебе крест! Часового поставили… Своим раздают воду кружками…
— Тьфу, черт! — не вытерпел Нана. — Эх ты, мамалыга, тряпка!
Чоча, обиженный, повернулся ко мне:
— Господин сержант, что он привязался ко мне?
— Вот как? — Нана схватил его и, не давая опомниться, начал трясти: — надо было драться за воду зубами, добыть ее!..
— Ишь какой ты молодец, сам бы сходил! — крикнул ему Чоча.
— Что ж, — вскочил Нана. — И пойду! — Он выругался. — Я покажу немцам! Сволочи! У себя дома не дают напиться воды!
Его охватила ярость. Он кричал как бешеный, метался в кукурузе, топчась на месте, точно в клетке. Схватил автомат, вскинул на плечо мешок с гранатами и, ругаясь на чем свет стоит, побежал через поле, ломая кукурузные стебли.
Чоча бросился к моим ногам, умоляя:
— Не пускай его, господин сержант, останови, он пропадет!
Но кто мог догнать и образумить Нану? Мы не двинулись с места, пока не затих сухой треск кукурузных листьев. И в который раз ночная тишина сомкнулась над нашим полем, над передним краем и охватила весь мир.
В этот миг снова раздалось загадочное гудение советского фронта. Мы остановились на краю поля: спускаться к пулемету в ложбину оказалось уже ненужным. Приглушенный рокот, наполнявший долину, теперь слышался отовсюду. Преследовавшая меня несколько ночей подряд тревога охватила остальных. Глухой грохот моторов теперь казался совсем близким, поднимался от земли и разносился во все стороны.
Здесь на краю поля и застал нас возвращавшийся Нана. В одной руке он по-прежнему держал автомат, а в другой семь или восемь немецких фляг, оплетенных пробковой корой, связанных в одну гроздь. Видно было, что он поднялся к нам в гору бегом: дышал тяжело, прерывисто. Мокрое лицо было хмуро. Из-под сердито сдвинутых бровей глаза смотрели затуманившимся взглядом. Он был то суетлив, то задумчив и молчалив, как никогда.
Протягивая Чоче флягу, он пробурчал:
— Тебя уж не стоило бы поить…
Вместе с нами он стал прислушиваться к советскому фронту. Лицо его будто посветлело, преображенное какой-то одному ему известной мыслью. Вскоре и эта ночная жизнь замерла. Гудение постепенно гасло, подобно удаляющейся волне или буре. Фронт лежал, опять окутанный мраком и безмолвием.
— Полночь, — прошептал Пынзару, беспокойно посмотрев на нас. — Наверное, на рассвете начнется! — добавил он с нескрываемой тревогой.
Мы замолчали. Не задерживаясь дольше, мы вернулись в окопы. Нана спустился в ложбину сменить Жерку.
Почти все спали, когда пулемет Наны вдруг застрочил его любимую плясовую. Как и прошлый раз, ему вторили бешено стрелявшие немецкие пулеметы. Ясно было, что немцев страшно злит безмолвие фронта. Они потеряли терпение. Глубокое, длительное молчание русских сводило их с ума. Немцы не жалели снарядов. Они могли выбросить их сотни и тысячи ради одного ружейного выстрела русских. Но в эту ночь, как и в предыдущие, над черным небом неприятельских позиций не вспыхнуло ни огонька.
Неудержимая пальба немецких орудий не помешала мне заснуть. Как только усиливался обстрел, я вздрагивал…
Меня разбудил громкий шорох кукурузы. Я открыл глаза. Вдруг я услыхал легкие шаги людей, незаметно пробиравшихся в кукурузе, и мне стало страшно. Шуршание сухих листьев и шаги приближались. Мне почудилось, что ожило все поле, что по нему ползут тысячи человек…
«Все! Началось! — мелькнуло в голове. — Идут русские!»
Я схватил лежавший рядом автомат, разбудил всех остальных. Растерянные, еще не проснувшиеся как следует, мы поползли по одному, с оружием в руках, к краю кукурузного поля.
Прошло немного времени, и мы догадались, что ошиблись.
Шум шагов раздавался с другой стороны, где-то за нами. Мы остановились в ожидании, держа оружие наготове. Идущих мы подпустили ближе. Их было двое. Когда они находились в семи-восьми шагах от нас, я узнал командира взвода, унтер-офицера — бывшего студента, и его связного. Я вскочил и стал докладывать по всем правилам, приложив к стальной каске руку.
Командир взвода недовольно прервал меня и сел рядом с нами. Говорил неторопливо то об одном, то о другом, расспрашивал о ночном движении русских, о котором ему было известно, затем попросил воды напиться. Пынзару протянул ему одну из немецких фляг, которую достал Нана, Он начал было пить, но вдруг передумал и быстро поднял флягу к слабому звездному свету. Долго смотрел на нее и только потом приложился к ней губами. Напившись, он еще раз посмотрел на флягу и наконец спросил:
Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения.
Повесть "Митря Кокор" (1949) переведенная на десятки языков, принесла автору высокую награду — "Золотую медаль мира".Иллюстрации П. Пинкисевича.
В сборник включены рассказы пятнадцати писателей Социалистической Республики Румынии, вышедшие за последние годы. Тематика сборника весьма разнообразна, но в центре ее всегда стоит человек с его переживаниями и раздумьями, сомнениями и поступками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ливиу Ребяну и Михаил Садовяну — два различных художественных темперамента, два совершенно не похожих друг на друга писателя.Л. Ребяну главным образом эпик, М. Садовяну в основе своей лирик. И вместе с тем, несмотря на все различие их творческих индивидуальностей, они два крупнейших представителя реалистического направления в румынской литературе XX века и неразрывно связаны между собой пристальным вниманием к судьбе родного народа, кровной заинтересованностью в положении крестьянина-труженика.В издание вошли рассказы М. Садовяну и его повесть "Митря Кокор" (1949), обошедшая буквально весь мир, переведенная на десятки языков, принесшая автору высокую награду — "Золотую медаль мира".
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.