Новая жизнь темного властелина. Часть 1 - [11]

Я покачал головой. Похоже, ночная улица для девчонки выглядела слишком непривычно. Подумал, что после встречи с собаками ребёнку, наверняка, мерещатся ужасы в каждой подворотне.

За что мне это?

— Зовут тебя как? — спросил я. — Помнишь?

— Да, — сказала девочка.

И замолчала.

Я подсказал:

— И какое у тебя имя?

Мне показалось, что девочка вот-вот расплачется. Но мелкая сдержала слёзы. Только тихо вздохнула. Мазнула рукой по носу. Обняла себя руками — под утро на улице стало прохладно.

— Забыла. Правда-преправда!

Посмотрела мне в глаза.

Я вновь поморщился. Разбираться с потерявшимися детьми не моё дело. Да и не очень-то я любил возиться с детишками.

А что остаётся?

— Ладно, — сказал я. — Ты… есть хочешь?

Она кивнула.

Мне показалось, что мой вопрос девчонку порадовал. Та даже шагнула в мою сторону.

Я посмотрел по сторонам. Что надеялся увидеть? Родителей девочки? Улица пустынна: работящие горожанки ещё не проснулись, а гулящие бездельницы уже разошлись по домам.

Я обречённо вздохнул. Посторонился, освободил проход в кафе, запустил в зал ароматы улицы.

Сказал:

— Заходи. Покормлю тебя.

Девочка нерешительно улыбнулась.

Какие у неё длинные ресницы.

— Проходи, не стесняйся, — сказал я. — Побудешь до утра со мной: на улице ночью холодно. А днём кто-то наверняка тебя узнает: сомневаюсь, что ты пришла издалека. А может, явится и твоя мать. К утру она тебя наверняка хватится.

* * *

Никто из работниц и завсегдатаев кафе девочку не узнал. В ответ на мои расспросы все лишь пожимали плечами. Ни утром, ни днём о мелкой никто не спрашивал.

При дневном свете пижама девочки выглядела неуместно. Пришлось мне пожертвовать ребёнку свою рубашку. Подпоясал ту верёвкой, превратил в платье — пусть у местных женщин и не принято ходить по улице с голыми ногами.

До самого вечера девочка вертелась рядом со мной в зале. Вела себя тихо, никому не мешала. Рвалась помогать поварихам — я не пустил; несколько раз она прибралась под столами.

Хозяйке кафе мелкая понравилась. Персоналу не мешала. А вот моё настроение с каждым часом становилось всё мрачнее.

Когда за окном стемнело, я понял, что родственниц девочки сегодня уже не увижу.

Уши им откручу, когда встречу!

Я нахмурился, посмотрел на улыбчивое лицо девочки.

И что мне с ней делать?

— Эй, мелкая, — сказал я. — Подойди.

Девочка выполнила мою просьбу. Вышла из угла, замерла в шаге от меня. Сверкнула зубами.

— Твоя мамка не спешит тебя забирать. Походу, ей сейчас не до поисков. Занята очень. А значит, ты снова будешь ночевать здесь. Или вспомнила, где живёшь?

Мелкая затрясла головой.

— Ладно, — сказал я. — Потерплю тебя до утра. Но только… нужно же мне тебя как-то называть. Давай придумаем тебе имя. Временное. Пока не вспомнишь настоящее. Хорошо?

Девочка кивнула.

Я осмотрел её с ног до головы. Прикинул, кого она мне напоминает.

Худая, круглолицая, остроносая, с блестящими глазами.

— Будешь Мышкой, — сказал я. — Как тебе такое прозвище?

Мелкая повела плечом.

— Нравится, — сказала она.

— Вот и договорились.

* * *

Родственницы не явились за девочкой и на следующий день.

Тогда я сказал разносчицам, явившимся утром на работу:

— Мышка пока поживёт здесь. Будет вам помогать.

— Нечего ей здесь делать! — сказал одна из женщин.

Я без замаха легонько ткнул её кулаком в ухо.

Она отлетела к стене, закатила глаза, осела на пол.

«Что может быть более обыденным, чем бить женщину?» — подумал я.

Ещё недавно такая мысль показалась бы мне кощунственной. Ведь я был всего лишь некромантом и тёмным властелином. И никогда не рассматривал женщин, как объекты для применения физической силы. Использовать их жизни для призыва демона или для преобразования энергии — это нормально, по-научному. Но бить! — моя эльфийская часть натуры не смогла бы такого понять. А вот теперешний я за время работы вышибалой расквасил уже не один десяток женских лиц. И не терзался из-за этого факта угрызениями совести.

— Это ты хорошо придумала, Кира, — сказала мне вторая разносчица. — Девочка нам здорово пригодится. Если хозяйке не понравится твоя идея, скажи, что мы тебя полностью поддерживаем.

Я кивнул.

— Хорошо, что могу рассчитывать на вас, девчонки, — сказал я. — Сегодня же поговорю с хозяйкой. Не думаю, что она станет спорить с коллективом. Ценю вашу поддержку.

Хозяйка кафе выслушала мою просьбу.

— Платить ей не буду, — сказала она.

— Ладно, — сказал я. — Деньги Мышке не нужны, только еда.

Женщина почесала подбородок. Сощурила глаза.

— Хорошо, — сказал она. — Но помни: здесь у нас кафе, а не приют. Будет мешаться под ногами — вышвырну её на улицу. Ты за неё отвечаешь. Если девчонка что натворит, вычту расходы из твоего жалования. Согласна?

— Договорились.

— Отправь свою Мышку к поварихам. Они найдут ей работу.

* * *

С того дня я ночевал в кафе вместе с Мышкой.

Раздобыл для неё тюфяк. Когда персонал расходился по домам, бросал его на пол около тёплой печки — в трёх шагах от моего ложа.

По ночам, когда мы оставались в кафе одни, мелкая не умокала ни на минуту. Болтала без умолку, точно радиоприёмник, обо всём, что увидела и услышала за день. Но ничего не говорила о своём прошлом: ни о том, где раньше жила, ни о своей семье.