Новая жертва - [49]

 — У меня есть ключ от квартиры Жозиаса, он мне его дал, чтобы я впускала к нему уборщицу. Пошли!

 И они втроем вошли в маленькую квартирку Жозиаса, где царил идеальный порядок, какой бывает у аккуратных холостяков. Жозиас сказал Ане, куда положит папку, но в этом шкафу на укромной полке ее не оказалось. Они методично обыскали весь дом, но черная папка исчезла! И это и было то страшное, что делало горе Аны еще большим. То страшное, о чем она боялась думать до конца... Ведь Жука сказал ей, что Марселу знал о том, что папка находилась у Жозиаса, а Ана знала, что Марселу эта папка нужна позарез...

 Прошло несколько дней, и Ана, не выдержав, все сказала Марселу. Услышав, что папка пропала, тот просто позеленел. На Ану он глядел так, будто смешивал ее с грязью — как она смела обвинять его в смерти Жозиаса? И как смела распоряжаться папкой?! Он затеял перемирие с бывшей любовницей по многим причинам, но, похоже, терпению его пришел конец! И все же Марселу так яростно оправдывался, что Ана ему поверила. Тогда что же? Может, кто-то украл эту папку, чтобы шантажировать Марселу? Сомнения, смятение, боль захлестывали Ану. Только у Китерии она могла посидеть, поплакать и отвести душу.

 — Но ты же поверила Марселу, — убеждала ее Китерия, чтобы снять тяжкий груз с сердца подруги. — Он же тебе все объяснил.

 — Поверила, да. Но разве я не верила ему все двадцать лет, а он разве не обманул меня?!

 И тут вдруг дона Ивети, парализованная матушка Китерии, толкнула Ану своим креслом — она словно хотела что-то сказать, привлечь к чему-то внимание Аны, но только еще больше напугала ее. А еще больше напугал Ану своим появлением Жозе. Он приехал из очередной поездки и появился у Китерии, как всегда, веселый и жизнерадостный, читая стихи. Китерия бросилась ему на шею.

 — В любом горе есть лучик счастья, — сказала она, обернувшись к Ане. — Ана! Смотри, Жозе приехал!

 Ана грустно улыбнулась и поздоровалась — этот лучик предназначался не ей.

 — И для тебя, Ана, у меня есть добрая весть! Завтра я с ней приду к тебе в пиццерию!

 Ана поблагодарила Жозе за желание ее утешить, но про себя подумала: нет для нее сейчас добрых вестей.

 На другой день, когда Китерия помогала Ане накрывать в пиццерии столы, появился Жозе в сопровождении мужчины средних лет, загорелого и крепкого.

 — Вот она, добрая весть, Ана! Принимай! Это твой брат Улисс! Ты думала, что его нет в живых, а он вот, живехонек! И все тебе сам расскажет! — Жозе радостно хохотал, приглашая всех остальных присоединиться к его радостному смеху.

 Но Ане было совсем не до смеха. Всякой шутке есть предел. Балагурству и розыгрышам Зе Балашу тоже. Грешно было смеяться Жозе над ее горем.

 — Ана, ты меня не узнаешь, Ана? — мужчина подошел к ней совсем близко и внимательно посмотрел на нее.

 — Нет, не узнаю, — сказала она, отстраняясь. — Мой брат Улисс умер много лет назад.

 — Да дай ты ему все рассказать! — опять вступил в разговор Жозе. — Этого человека я знаю уже несколько лет, и он мне все твердит о сестре Ане из Сан-Паулу. А приехать боялся. Больно плохо он исчез и вестей о себе не подавал. Помнишь, Ана, куклу, которую я привез Карине? Это Улисс прислал!

 — Нет, мой брат не мог исчезнуть на двадцать лет и оставить нас всех в таком горе, — твердо отвечала Ана.

 — Ана, поверь, бывает в жизни так, что у человека есть основания исчезнуть, — продолжал уговаривать Ану Жозе. — Разве видела ты своего Улисса лежащим в гробу?

 — Нет, не видела, но друг моего брата прислал к нам на родину письмо о его похоронах и чемодан с вещами: с рубашками, транзистором и фотографией!

 — И все-таки я твой брат, выслушай меня, Ана, — умоляюще попросил загорелый седеющий мужчина.

 — Нет-нет, — твердила Ана уже со слезами, и Китерия замахала руками на обоих мужчин:

 — Идите, идите пока, придете попозже! — говорила она. — Я пока сама с ней потолкую. Слишком много на бедняжку всего валится. Одни ложатся в гроб, другие встают из гроба. Не так-то просто с этим справиться!

 — Не робей! На Китерию можно положиться, — успокоил Жозе Улисса, лучшего официанта в Паране, откуда привез его Жозе.

 А пока Жозе отвел Улисса к себе и познакомил со своим семейством. Жука был немало удивлен тем, что брат Аны оказался жив. Но Жука недолго задержался дома, он торопился на свидание с Эленой. Жозе мог быть теперь доволен сыном: Жука больше не держался за юбку той, что его не любила. Все свое время он проводил с женщиной, которая его обожала и которую сам он называл «моя ненаглядная».

 А Элену обуревали страхи, свойственные каждой влюбленной женщине.

 — А что, если я окажусь не такой, как ты думаешь, Жука? Что, если ты во мне ошибаешься? — спрашивала она. — Что, если ты во мне разочаруешься?

 — Я? Ошибаюсь? Да на тебя стоит только посмотреть, и сразу видно, какая ты чудесная, ненаглядная, — ласково отвечал Жука.

 — Обними меня покрепче, мне страшно... — и Элена крепко прижималась к Жуке, единственной своей опоре.

 Дома счастливую Элену остановила Жулия.

 — Подожди секунду, мне нужно с тобой поговорить. Ты как-то упомянула, что именно отец Дуды пришел к тебе и сказал, что Лукас стал наркоманом. И ты, кажется, дала ему крупную сумму денег. Да, Элена?