Новая жертва - [118]

 — Но я только экономист, а не волшебник, — напомнил ей Элизеу. — Ты ставишь передо мной непосильную задачу.

 —А я не могу доверить это деликатное дело никому кроме тебя, — развела руками Филомена. — Так что принимайся за работу!

 В отличие от старшей сестры, Кармела обрадовалась предстоящему приезду Романы.

 — Я соскучилась по ней, — сказала она Адалберту. — К тому же Романа всегда умела поставить Филомену на место.

 — Надо постараться привлечь ее на нашу сторону, — сразу же сориентировался он в ситуации. Не дай бог, если эти две гадюки объединятся против нас с тобой.

 Кармела ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула: ей были противны всяческие интриги, на которых испокон веков держался клан Феррету. А с тех пор как фамильную эстафету подхватила ее собственная дочь, Кармеле и вовсе стало нечем дышать в этом ненавистном доме.

 Изабелла же, наблюдая за матерью, поняла, что та в любой момент может сорваться и рассказать о ложной беременности Филомене или Адалберту. Все попытки вымолить у матери прощение были напрасными, отец тоже смотрел на Изабеллу с нескрываемым осуждением, и ей стало ясно, что он знает о ее тайне.

 Злясь на мать за то, что та не сумела сдержать обещание, Изабелла решила отомстить ей, а заодно и отцу, оказавшемуся таким чистоплюем. Вернувшегося с работы Марселу она встретила со слезами на глазах и взмолилась:

 —  Помоги мне! Только ты сможешь это сделать! Мои родители ненавидят меня, презирают! Я больше не могу жить с ними под одной крышей! Уговори тетю Филомену, чтобы она выставила их из дома.

 — Как?.. Как ты можешь?.. — растерялся от такой просьбы Марселу. — Кармела любит тебя!

 — Она любила меня раньше, — согласилась Изабелла. —  А теперь ненавидит! Они оба были против нашего брака. И сейчас, когда я потеряла ребенка, считают это Божьей карой. Говорят, Господь наказал нас за то, что мы обманывали тетю Франческу.

 —  Ужас какой-то! — возмутился Марселу. — Возможно, это было сказано сгоряча!

 —  Нет! Они всерьез так думают. Я не могу их видеть. Пусть убираются отсюда и живут хоть на улице! Мне все равно!

 Ночь, проведенная у постели Жуки, еще больше расположила сердце Аны к этому человеку, ибо любовь, которую она в себе, наконец, осознала, теперь усиливалась жалостью. «Как же он страдает, бедняжка! — с болью думала Ана. — Видать, и вправду очень любит Элену, если способен переживать из-за нее такие страсти».

 Подобные мысли конечно же угнетали Ану, не оставляя ей никаких надежд на будущее. Она почти смирилась с тем, что навсегда потеряла Жуку, и попыталась сосредоточить свое внимание на детях и на работе.

 Однако и дети в последнее время доставляли ей не радость, а сплошные огорчения. Беспокойство о дальнейшей судьбе Сандру теперь стало для Аны постоянной неутихающей болью. Не меньшую тревогу вызывала в ней и Карина, слишком увлекшаяся профессией фотомодели. Ана боялась, как бы девочка не сбилась с пути истинного — ведь уже сейчас она возомнила себя писаной красавицей и решительно порвала с Тонику. Поначалу Ана не придавала этому большого значения, помня о том, сколько раз дочь ссорилась и вновь мирилась со своим женихом. Но совершенно случайно Ане довелось услышать разговор дочери с подругой: Патрисия обвиняла Карину в предательстве, утверждая, что та отбила у нее Клаудиу. Карина, разумеется, эта отрицала, но Патрисия ей не поверила и ушла из пиццерии с тяжелым сердцем.

 Попытка вызвать дочь на откровенность Ане не удалась, и в отчаянье она бросилась за помощью к Тонику. Тот немного успокоил ее, сказав, что отнюдь не смирился с поражением и готов сделать все, чтобы вернуть любовь Карины.

 — Мы тут с Патрисией решили объединить свои усилия. — признался он Ане. — Разыграем из себя влюбленных. Уверен, что Карине и Клаудиу это будет не безразлично — они станут ревновать. Я думаю, Карина меня по-прежнему любит, но ее сбивал с толку Клаудиу.

 — Ну, дай тебе бог удачи! — благословила его невинную уловку Ана.

 После разговора с Тонику ей стало немного легче однако, вернувшись домой, она увидела нечто ужасное: Жулиу тащил в постель Теку, а та отбивалась, говоря, что больше не верит ему.

 При появлении Аны оба смутились. Тека обреченно вымолвила: «Теперь вы меня прогоните» — и выбежала из спальни, а Жулиу с довольно наглым видом стал уверять мать, что это была всего лишь шутка.

 — Нет, я не вчера родилась, — сказала Ана, возмущенная поведением сына. — Признайся, ты совратил эту девушку?

 — Да как тебе могло прийти такое в голову! — ответил Жулиу, но по его глазам Ана поняла, что попала в самую точку.

 — Я не переживу такого позора! — закричала она, теряя самообладание. — Никогда не думала, что мой сын окажется подлецом.

 Ее слова больно ударили по самолюбию Жулиу, и, хотя крыть ему было нечем, он с еще большим упорством стал защищаться.

 В разгар этой ссоры неожиданно появился Жука и сразу же спросил, в чем провинился его сын. Ана попыталась уйти от прямого ответа, но Жулиу было уже все равно, что она скажет Жуке.

 —  Я ухожу от вас! Больше вы меня никогда не увидите! —  крикнул он, выбегая из дома.

 Бежать он собрался к Марселу, однако, оказавшись на улице, сообразил, что уже поздний вечер и вряд сейчас стоит появляться в доме Феррету. Тем не менее он пошел к особняку, в котором жил Марселу, и перемахнув через высокий забор, провел ночь в саду, под окнами отцовской спальни.