Новая книга ужасов - [284]

– У нас жила собака, – перебила она его и перевела взгляд на окно.

Чувствуя, как горячий чай растекается по нутру, Селкирк прикрыл веки, прислушиваясь к тоскливой нотке, прорывающейся в голосе смотрительницы. Когда он опять открыл глаза, она по-прежнему смотрела на горизонт.

– Мы назвали пса Луишем. В память о моем отце, погибшем в море, пока мы с матерью добирались сюда из Лиссабона. А щенка мне подарил Чарли.

Селкирк окаменел, боясь шевельнуться. Не из-за истории, давно уже слышанной от Амалии, а от того, как именно женщина произнесла имя мужа.

– Вы, наверное, знаете, что Чарли не было нужды зарабатывать на хлеб насущный. Его семья построила добрую половину лодок, покинувших здешние доки. Он говорил, что мечтает, чтобы его друзья целыми и невредимыми возвращались домой. И еще, мне кажется, ему просто нравилось жить на маяке. Жить здесь со мной и моими девочками.

– Очень неглупый парень, – пробормотал Селкирк и покраснел, сообразив, что думает вслух.

Однако смотрительница просто кивнула.

– Вы правы, именно таким он и был. А еще – безрассудным. В каком-то смысле. Нет, не так. Ему нравилось… играть в безрассудство. Во время сильных бурь он любил свешиваться с тех перил, – она махнула рукой на тонкий металлический обод, опоясывающий площадку снаружи, – и подставлять себя хлещущим дождевым струям. Объяснял, что будто бы плывет под парусом, но без необходимости охотиться на китов. И покидать меня.

– Он был так же набожен? – вдруг вырвалось у Селкирка, и миссис Марчант удивленно взглянула на него. – Я хотел сказать… – начал он, но запнулся и смущенно кивнул на ковер и кукольный дом.

Пустынь на песке – вот чем это все было на самом деле.

– О, это всего лишь моя схима, не более того, – она снова улыбнулась и, в отличие от Амалии, подождала, пока он не уяснит соль шутки. – Покуда наш отец обустраивался в этих краях, мы с матерью подрабатывали, изготовляя кукол для монастыря Непорочного Сердца Богородицы. А они раздавали их бедным девочкам. Тем, которые были еще беднее нас.

Селкирк отчетливо почувствовал на своей щеке тепло ее взгляда, словно к нему приблизили горящую свечу. Ощущение отчего-то раздражало его, действовало на нервы.

– Но он все же вас покинул, – сказал он чуть резче, чем собирался. – Ваш муж.

Миссис Марчант поджала губы.

– Он собирался взять меня с собой. Братья Кендалл… Кент был его лучшим и стариннейшим другом, а Кевина Чарльз знал с младенчества. Так вот, браться Кендалл хотели, чтобы мы оба отправились с ними в тот неожиданно прекрасный уик-энд января тысяча восемьсот тридцать седьмого. Единственный погожий денек, который я видела в этих краях, мистер Селкирк. Было очень тепло, а киты ушли на зимовку. До тех пор я не подозревала, что Чарли никогда еще не выходил в море. В тот день он сказал мне, что очень хочет это сделать. Разумеется, я согласилась. Однако Луиш подвернул на камнях переднюю лапу, и мне пришлось остаться с ним, сказав Чарли, чтобы плыли без меня. Знаете, у него были такие же соломенные волосы, как и у вас. Вы слышали об этом?

Селкирк поерзал в кресле, не сводя глаз с океана, над которым нависало низкое тяжелое небо, равномерного свинцового оттенка. Не представлялось возможным определить, сколько времени. Было ясно лишь, что перевалило за полдень. Если он не покончит со всем как можно скорее, ему придется заночевать в Уинсетте, даже если кобыла поправится. Монахини, расположившиеся у его ног, тоже смотрели на океан.

– Миссис Марчант…

– Другое дело, он был немного ниже вас. И куда беззаботнее.

Селкирк угрюмо поглядел на женщину, но та не обращала на него внимания.

– Да и с чего бы ему было грустить? Удача сопровождала Чарли всю его коротенькую жизнь. Счастья ему было отсыпано больше, чем мог бы пожелать или заслужить обычный человек. Сестры из Непорочного Сердца Богородицы часто повторяли, что водиться со счастливчиками – к большой беде. А вы как считаете, мистер Селкирк?

Пока он соображал, что бы такое ответить, миссис Марчант порывисто встала и прижала ладонь к стеклу. На какой-то миг Селкирк вообразил, что женщина слепа, как и ее куклы: она стояла совершенно неподвижно, чудно́ изогнув шею по направлению к суше, прочь от моря.

– Боюсь, вокруг меня не было достаточно счастливчиков, чтобы я мог проверить эту примету на собственной шкуре, – проговорил Селкирк.

Миссис Марчант перевела на него взгляд и просияла:

– Сестры находят вас честным человеком, сэр. Они приглашают вас выпить еще чаю.

С этими словами она взяла его чашку и, вернувшись к буфету, заново наполнила ее, после чего опустилась в соседнее кресло. Монахиня, которая прежде была у нее в руках, осталась на буфете, балансируя на белой тарелке, будто миниатюрная конькобежка.

– Тем утром, после того, как они уплыли, меня разбудил Луиш, – продолжила она, ее глаза отражались в серой мути стекла. – Ему стало лучше, и ночь он провел снаружи. Луишу нравилось гулять. Временами я не видела пса целыми днями, пока не выходила вывесить белье или еще по каким домашним хлопотам. Однако в тот день он, повизгивая, царапался в дверь. Я решила, что пес опять поранился о камни, и поспешила его впустить. Едва я открыла, он стрелой промчался мимо меня вверх по лестнице. Я побежала следом и обнаружила его скулящим у фонаря. От этого я так разволновалась, что сперва даже не посмотрела в окно, когда же взглянула…