Нова экспресс - [6]
«Гниль Венерианских Чурок, доктор.»
«Послушайте молодой человек время для меня драгоценно.»
«Доктор, это чрезвычайное медицинское положение.»
Старое говно но хорошее – Я вымелся оттуда по кивку его головы – «Все что у него было это один зацеп, Моряк.»
«Ты нагрузился – Ты ассимилировал этого костолома – Мне от этого плохо – »
«Да. Он был стар и крут но не слишком крут для Каустических Энзимов Обихаживанья.»
Моряк истончал а аптека закрывалась поэтому я не хотел чтобы он становился слишком уж физическим и беспокоил мое лечение – Следующий костолом писал с кадками и эрогенной кислотой по одну сторону и Нагасакскими Духовками по другую – А мы балдели под резиновыми деревьями с длинным красным ковром под ногами который уводил аж в самый 1910 – Мы могли купить его в аптеке завтра – Или запастись в прачечной у китаез черным дымом – плывущим сквозь прокисшие ночлежки, бедные залы и чили – Откинулся на печальную плоть маленькую и претенциозную в театральной общаге престарелый трагик нянчит собственный галстук и колет в вену как Клеопатра применяющая гадюку – Отщелкиваю назад сквозь четких серых артистов которым не надо много переодеваться – призраки пьяного сна ворочающие алкашей – Пустые карманы в поношенной заре металлической подземки – Я проснулся в вестибюле гостиницы с запахом тяжелым и спокойным держа совершенно другое тело вылепленное по форме кожаного кресла – Мне было плохо но не так чтобы нужна была игла – Это была жажда по черному дыму – Моряк еще спал и выглядел очень молодо под клочковатыми усами – Я разбудил его и он огляделся медленно гидравлически контролируя свои глаза их нельзя было обмануть в них нельзя было прочитать – «Давай выберемся на улицу – Я истончал – »
Фактически я очень истончал сам насколько мог разглядеть когда остановился перед зеркальной панелью и поправил узел галстука в крахмальном воротничке – Это была округа закусочных с чили и дешевых пивных с бесплатными обедами везде и с тяжелыми спокойными барменами мычащими «Милые Шестнадцать» – Я шел не задумываясь как шла бы лошадь и пришел к Китайской Прачечной что рядом с Массажным Салоном Клары – Мы всосались и китаеза у входа дернул глазом назад и продолжал себе гладить передок рубашки – Мы миновали дверь и штору и черный дым заставил наши легкие танцевать Мусорную Джигу и мы запасались нашим мусорным хипстерством пока пацан-китаец готовил нам наши пилюли и вручал нам трубку – После шести трубок мы курим медленно и заказываем чайник чаю пацан-китаеза выходит приготовить нам его а слова высиживаются у меня в горле как будто уже написаны там и я их снова читаю – «Чтение по Губам» называем мы это в нашем ремесле единственный путь ориентировать себя когда в Риме – «Я проверил участкового быка – Он входит в МакСорли каждую ночь в 2.20 и заставляет местного педрилу совершать с собственной персоной этот противоестественный акт – Так регулярно что по нему можно сверять часы: "Я не буду – Не буду – Больше – Глог – Глог – Глог".» – «Значит это нам дает по меньшей мере двадцать минут чтобы влезть и вылезть через боковое окно и восьмичасовой старт мы должны быть в Сент-Луисе прежде чем они пропустят время – Передохни и посмотри Семью» – Всплывают картинки в памяти – Синюшный Мальчонка и все тяжелые серебряные наборы банки и клубы – Четкие тяжелые глаза движут стальные и нефтяные акции – У меня была богатая сент-луисская семья – Было назначено на ту ночь – Когда мы выходили я поймал японскую девчонку забиравшую белье из прачечной и моя плоть зашевелилась под мусором и я договорился встретиться с нею днем – Хороший план позаниматься сексом перед номером – Ограбление со взломом моует повлечь за собою это поллюционное сексуальное напряжение особенно когда все не так – (Однажды в Пеории мы с Моряком напали на аптеку и не можем найти отмычку от наркоящика а фонарик не работает и бык-участковый вынюхивает под дверью и мы там сидим с Сексуальным Потоком и хихикаем до полусмерти как два идиота севшие на мель – Ну менты получили таких пинков исходя из нашего состояния что доставили нас на вокзал и мы сели на поезд дрожа в горячке так нам хотелось этого мусора и теплые овощные запахи оттаивавшей плоти и мочи медленно наполнили вагон – Нйкто не мог смотреть на нас отпаривавшихся как кучки навоза -) Я проснулся с легкой жаждой когда вошла японская девчонка – Три серебряных цифры взорвались у меня в голове – Я вышел на улицы Мадрида и сорвал футбольный банк – Почувствовал что латинский ум чист и банален как свет солнца встретил Пако у футбольных очков и он сказал: «Que tal Henrique? »
И я пошел проведать своего амиго который снова принимал лекарство и у него не было денег чтобы дать мне и не хотел больше ничего делать а только принимать все больше medicina и стоял там и ждал чтобы я ушел чтобы самому принять его после того как скажет что никогда больше принимать не будет поэтому я сказал, «Уильям no me hagas caso .» И в ту ночь встретил в Мар-Чике кубинца который мне сказал что я могу поработать у него в банде – На следующий день я попрощался с Уильямом и никого не осталось кто бы мог услышать и я слышал как он тянется к своему
Одна из величайших книг нонконформистской культуры за всю историю ее существования.Одна из самых значительных книг XX века, изменившая лицо современной прозы.«Голый завтрак» — первый роман Уильяма Берроуза, сразу же поставивший автора в ряд живых классиков англоязычной литературы.Странная, жестокая и причудливая книга, сочетающая в себе мотивы натурализма, визионерства, сюрреализма, фантастики и психоделики.«Порвалась дней связующая нить»... и неортодоксальные способы, которыми Уильям Берроуз предлагает соединить ее, даже сейчас могут вызвать шок у среднего человека и вдохновение – у искушенного читателя.
«Джанки» – первая послевоенная литературная бомба, с успехом рванувшая под зданием официальной культуры «эпохи непримиримой борьбы с наркотиками». Этот один из самых оригинальных нарко-репортажей из-за понятности текста до сих пор остаётся самым читаемым произведением Берроуза.После «Исповеди опиомана», биографической книги одного из крупнейших английских поэтов XIX века Томаса Де Куинси, «Джанки» стал вторым важнейшим художественно-публицистическим «Отчётом о проделанной работе». Поэтичный стиль Де Куинси, характерный для своего времени, сменила грубая конкретика века двадцатого.
«Дикие мальчики, или Книга мертвых», первый роман «лондонской» трилогии, куда входят также «Дезинсектор» и «Пристань святых», повествует о группе подростков-мародеров, терроризирующих города Северной Африки. В гротескном, романтичном, кошмарном шедевре Берроуза технологии, плоть и насилие проникают друг в друга, сливаясь в вакханалии взаимного уничтожения. Это произведение вдохновило группу Duran Duran на создание одноименной знаменитой песни с альбома «Arena». Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заговорщики хотят уничтожить Соединенные Штаты с помощью нервно-паралитического газа. Идеальный слуга предстает коварным оборотнем. Лимонный мальчишка преследует плохих музыкантов. Электрические пациенты поднимают восстание в лечебнице. Полковник объясняет правила науки "Делай просто"."Дезинсектор" — вторая книга лондонской трилогии Уильяма Берроуза, развивающая темы романа "Дикие мальчики".Берроуз разорвал связь между языком и властью. Особенно политической властью. В таких книгах, как `Дезинсектор!`, Уильям бичует не только свиней, как называли в 1968 году полицейских, не только крайне правых, но, что гораздо важнее, власть как таковую.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?
Москва. Молодой парень знакомится с продавщицей обуви в ГУМе. Так ли проста эта девушка, как кажется на первый взгляд? И что влечет за собой эта встреча? Насколько же сильно может изменить жизнь одно маленькое селфи, не вовремя выложенное в сеть.
Книгу заметок, стихов и наблюдений "Питерский битник" можно рассматривать как своего рода печатный памятник славному племени ленинградского "Сайгона" 80-х годов, "поколению дворников и сторожей".Стиль автора предполагает, что эту книгу будут читать взрослые люди.Игорь Рыжов определял жанр своего творчества, как меннипея ("Меннипова сатира") — особый род античной литературы, сочетающий стихи и прозу, серьезность и гротеск, комизм и философские рассуждения.
Безбожная и безбашенная смесь «романа-исповеди», «спортивного детектива», иронического сюра и… ПОСТМОДЕРНИСТСКИХ ВАРИАЦИЙ на тему «ИЛИАДЫ»!Расширение сознания НЕСТАНДАРТНЫМИ МЕТОДАМИ… Просветление — БЕЗ ОТРЫВА от кручения педалей…Сложная система отношений АХИЛЛА и ПАТРОКЛА нашего времени…Биотехнологии, достойные рибофанка!Полет воображения, достойный Гинсберга и Берроуза!Сюжет, о котором можно сказать лишь одно: ЭТО НЕОПИСУЕМО!
Второй роман великого Уильяма Берроуза — писателя, изменившего лицо альтернативной литературы XX века.Потрясающее и странное произведение, в котором сюрреалистический талант, впервые заговоривший в полный голос в "Голом завтраке", достиг принципиально новых высот.Нет ничего святого. Нет ничего запретного.В мире, где нищета соседствует с роскошью, где власть и могущество — более мощные наркотики, чем алкоголь, секс и героин, возможно все.Уильям Берроуз, творец миров и реальностей, продолжает путешествие по аду, который мы сотворили сами — и назвали раем…
Одно из самых ярких, злых и остроумных произведений великого Уильяма Берроуза — писателя, изменившего лицо альтернативной литературы XX века.Третья, завершающая книга модернистской трилогии, начатой "Мягкой машиной" и продолженной "Нова Экспресс".Роман, в котором сюжет существует лишь очень, очень условно — и является весьма слабой связующей нитью для поистине эсхатологических антиутопических картин, порожденных гениальным воображением писателя.Инспектор и полиция Новы вступают в последнюю схватку за будущее… и это очень, очень смешно и страшно.