Ноль - [4]

— О, это славно, — разочаровался ван Чех, — вне операционной вы были бы невыносимы.

Рабочий нахмурился, ища подвох, но снова обернулся к стене. Создалось впечатление, что он понял не все слова доктора. Картину повесили ровно и рабочий ушел.

— Ты долго еще будешь смеяться? — поднял брови ван Чех, — ты отвлекала человека от редкого мыслительного усилия своим смехом. Как тебе не стыдно?!

— Сгораю от стыда, — ухнув перед собой карту первого больного, сказала я.

— Вот и умница, — ван Чех сел напротив и стал подписывать какие-то листки.

Глава 2

Дел доктор принес больше, чем в прошлый раз. Видимо, это был намек, что двумя больными я не отделаюсь. Через одного попадались алкогольные делирии. Не буду их брать, еще успею натренироваться. Я внимательно читала, зевала от скуки, все было не интрересно. Пока я не столкнулась с мниакальным пссихозом, так называемая мания величия. Женщина двадцати восьми лет, мнившая себя способной управлять чужими действиями, после того, как ее похитили инопланетяне.

Следом под этой душе раздирающей историей, лежала карта внезапно отрешившейся от этого мира, замкнувшейся в себе девушке двадцати пяти лет отроду.

Спустя несколько делириев, лежала карта еще одной девицы, на этот раз совсем молоденькой, ей не было и двадцати, чуть младше меня. У той обострилась послеродовая депрессия, она погубила собственное дитя, после чего окончательно помешалась, по суду была направлена на принудительное лечение.

— А почему в клинику при заводе? — удивилась я.

— А потому, что ее отец здесь завпроизводством и имеет большие деньги наряду с широкими связями, — огрызнулся доктор и с удивлением отметил, как я отложила ее карту в стопку избранных.

— С огнем играешь, милая, — плотоядно улыбнулся он.

Я пожала плечами.

Последним для разнообразия я выбрала банального бухгалтера, со все той же манией величия и сверхценной идей написания величайшего в мире романа.

— Опять ты выбрала самых интересных, — обиделся ван Чех, просмотрев имена на картах, — Чем раньше начнешь заниматься с делириями, тем легче тебе будет.

— Не а, — мотнула я головой.

— Вот потом не приходи и не сопливь мне халат, когда они станут тебя обижать. С другой стороны классика тоже хорошо: блондинка, брюнетка и рыжая. Брюнетка мечтает, чтобы по одному ее приказанию я выбросился из окна. Блондинку кроме своего дитяти ничего не волнует. А от рыжей я еще ни слова не слышал, один раз еле ушел живым.

Мужчина… Почему именно этот? Любишь литераторов?

— Просто интересно, что это за роман?

— Бухгалтер, он и есть бухгалтер, — брезгливо отозвался ван Чех, — Вот Виктор, человек искусства, то и было видно сразу, что он от искусства, глубина, художественность, трагизм. А этот… простой любитель, обыватель, клоп.

— Паук? — осадила я.

Ван Чех поджал губы.

— Я имел ввиду литературу, что он пишет. Точнее даже фантазирует. Ты не дочитала, видимо, у него графомания сочетается в старном виде с фобией. Он боится замарать бумагу. Чистой бумаги он не боится, а писать боится. Это произошло после того, как он поставил свою подпись под заведомо фальшивым бланком. Переклинило, — резюмировал ван Чех, — впрочем, я немного покопался в его биографии, он всегда имел вкус к художественному вымыслу, даже к фантастическому. Его отчеты… м-м-м-м, — сладко покачал головой доктор, — что это были за отчеты. Сплошная фантастика.

— Если бы не вы его бы посадили? — уточнила я.

— Натурально, — кивнул доктор, — хватит сидеть. Идем знакомиться. Начнем снизу.

— Снизу?

— Они на разных этажах.

За первой дверью скрывалось зрелище не для слабонервных: "Ты в дурке, детка!" напомнила я себе, сыграв в доктора ван Чеха. В помещении царил первозданный хаос. Откуда-то белым вихрем вылетела какая-то женщина и вцепилась в ван Чеха.

— Где он?

— Кто он? — каменным голосом спросил ван Чех, я билась об заклад, что в тот момент он был холоден и тверд, как памятник самому себе.

— Мой мальчик?

— У тебя была девочка!

— Мальчик. Не пори чушь.

Ледяной тон заставил больную отпустть доктора. Она отсторонилась и тут заметила меня. Глаза ее так резко изменились, что меня потянуло прикрыться каменным доктором только бы избежать контакта. Девушка была хороша собой, светлые волосы были забраны в аккуратный хвост, из которого выбились несколько прядок. Голубые глаза из отчаянных сделались удивленными и радостными. В них не было и капли безумия, как понимала тогда его я.

Черты лица казались приятными, лицо приметное, ее трудно перепутать с кем-то другим. Впоследствии я подумала, что в полном смысле слова "красавицей" она не была.

— Арлин, — охнула она и потянула ко мне руки.

Инстинктивно я надавала ей по рукам.

— Я — Брижит, студентка, я буду наблюдать за вами, под руководством докотра ван Чеха.

Блондинка посмотрела на меня исподлобья, обижено потирая ушибленные руки.

— Маус, ты бы прибралась что ли? — прошел в палату доктор.

— Мы играли в прятки, и я не могу найти его.

— Что-то ты уже успокоилась.

— Ну, не исключено что мне вредно теперь волноваться.

Ван Чех удивленно посмотрел на Маус:

— И от кого на этот раз? — он был сильно раздасадован.

— От вас.

Круглые и без того глаза ван Чеха стали выползать из орбит. Я побоялась, что они сейчас вылезут-таки и лопнут, но доктор взял себя в руки и впучил глаза обратно.