Ночные смены - [25]

Алексею оставалось согласиться, тем более он никак не предполагал, что его гостям удастся познакомиться с кем-нибудь в такой поздний час.

Иван Васильевич и Виктор ушли. Алексей запер за ними дверь, вернулся в комнату и начал убирать со стола. Перетаскав посуду на кухню, он открыл форточку, но не успело в нее вытянуть и половину дыма, как ожил звонок. Еще в сенях Алексей услышал игривое повизгивание и смех, которые перекрывал густой бас Ивана Васильевича. Алексей открыл дверь и увидел тетю Клаву, пышную женщину, известную всему двору неунывающим нравом и развеселой жизнью. Рядом с ней стояла ее дочь Алка, такая же крупная, но чуть более степенная в обращении. Ее-то и подталкивал усиленно в дом Иван Васильевич.

— Принимай гостей, Андреич! Они говорят, знакомы с тобой не первый год.

— Как не знакомы, — отозвалась Клава, если, можно сказать, живем в одном дворе. — И тут же резко, как отрубила, взмахнула перед собой ладонью: — Нет, мы не пойдем! — сказала она твердо. — Разве можно беспокоить людей? Я очень уважаю Ольгу Александровну и позволить себе такое не могу. И Алке — тоже. Так что счастливо вам отдыхать, а мы — домой.

— Мы тоже уважаем Ольгу Александровну, да нет ее дома! Нету-ти, — не унимался Иван Васильевич, стараясь захватить обеими ручищами и мать, и дочь, что у него никак не получалось. — Боже ты мой! — кричал сквозь смех Иван Васильевич. — Никто не обнимает необъятное, но не в этом ли главная прелесть женщины?! Проходите, ненаглядные, нету Ольги Александровны, а вот Алексей Андреевич нас приглашает.

— Как так нету? — удивилась Клава. — Где же она может быть? Алешенька, вправду нет?

Алексей подтвердил и, чтобы не мерзнуть на крыльце, позвал всех в дом.

— Ну разве что на минутку, — сдалась Клава. — На людей посмотреть, речи умные послушать.

— Другой разговор! Это у нас Иван Васильевич может хоть досыта! — поддержал Виктор, крутясь возле Алки, помогая ей снять пальто и полушалок. — Прошу вас, цветок душистых прерий! — наговаривал он, пропуская Алку вперед. — Вы вся голубая от глаз до платья. Ну так и подходите нам, летунам!

— Осталось выяснить, — ответила Алка, — подходите ли нам вы.

— Алка! — одернула ее Клава. — Опять распускаешь язык.

Оттягивая вниз желтую вязаную кофту, которую распирала пышная грудь, Клава прошла в комнату. Она бросила взгляд на банку тушенки, флягу и серебристые бумажки от шоколада.

— Вы уж нас извините, мы во всем домашнем. До кино ведь только собирались сбегать, а попали к столу.

— При чем тут наряды, — воскликнул Иван Васильевич, — когда в нашем обществе такие настоящие русские красавицы!

— Прямо! — вставила Алка. — Дошли совсем.

— А мы вот вас сейчас подрумяним, — наливая стопки, сказал Иван Васильевич, — еще краше станете.

— Иван Васильевич, миленький, вы хоть по половиночке лейте, — попросила Клава. — На работу ведь завтра.

— На какую работу?

— Как же, на обыкновенную. В столовой мы с Алкой убиваемся, на эвакопункте.

— Это же не работа, а удовольствие! Дегустируете?

— Ага, дегустируем! Так надегустируешься, шоркая кастрюли, что спина болит.

— За приятную встречу! — прервал Иван Васильевич.

Виктор тем временем открыл новую банку консервов.

Клава и Алка ели аппетитно, много, не отказывались и от спирта.

— У нас, пилотов, есть правило, — сказал Иван Васильевич, — вспоминать за чаркой всех тех, кто сейчас в воздухе. — В комнате стало тихо. — За них! Благополучного им приземления. — Он выпил и плотно прикрыл глаза. Все молчали до тех пор, пока Иван Васильевич вновь не оживился и не заговорил: — А сегодня у всех нас — законный отдых. Давайте еще по одной и попоем всласть.

Вскоре комнату заполнил приятный баритон Ивана Васильевича:

— На позицию девушка провожала бойца… — начал выводить он знакомую мелодию, и его сразу поддержал низкий грудной голос Клавы, а следом — и серебристый, чуть резковатый — Алки, Виктор положил на край стола руки с длинными, красивыми пальцами и, не заглушая песни, отбивал такт.

— Чего молчит хозяин? — с улыбкой спросил Иван Васильевич и по-доброму подмигнул Алексею. — Эх, сейчас бы патефончик какой ни на есть задрипанный да потанцевать!..

— А у нас есть, — сказала Алка. — Можем пойти к нам.

Иван Васильевич даже привскочил.

— Чего же вы молчали? В поход! Клавушка, не против?

— Всегда пожалуйста! Только угощать у нас нечем.

— Это полвопроса. Витюшка, забирай энзе. Алексей Андреевич, припрячь баночку для мамаши и — ходу!

В тот момент, когда все столпились в прихожей, надевая пальто и шинели, неожиданно появилась Ольга Александровна. Вид у нее был озадаченный, еще больше растерялись гости, особенно Клава. Она и разрядила неловкую паузу:

— Здравствуйте, Ольга Александровна! Вы уж извините, заскочили к вам нежданно-негаданно. Интересно было поговорить: люди-то из фронтовой полосы прилетели. — И только теперь, за весь вечер, вспомнила о своем злосчастном муже, пьянице и дебошире Яшке. — Где-то там мой Яшенька? Как ушел, так и сгинул, ни одной весточки не прислал. А Володенька-то вам пишет?

Ольга Александровна, на лице которой не проступило и тени приветливости, ответила, что и от Володи тоже ничего нет.