Ночные смены - [23]
Ольга Александровна вышла из своей комнаты.
— Ешьте, ешьте, — сказала она, — я недавно позавтракала.
— Как же это без вас? — настаивал Иван Васильевич. — Надо хотя бы пригубить за встречу.
— Что вы! Это не для меня. Закусывайте. Я лучше вскипячу самовар.
— Чаек можно, — согласился Иван Васильевич. — А без вас — нельзя. Ну, что же, как говорят, каждому свое, — уже обращаясь к сидевшим за столом, продолжал Иван Васильевич. — Давай хоть ты, Андреич, рвани и за себя и за мамашу! Небось давно не приходилось?
— Давно, — подтвердил Алексей, приподнял стопку и отпил глоток.
— Нет, так не пойдет! У нас закон — по полной, и шабаш. Поехали!
Все трое выпили по полной стопке, запили водой и навалились на еду. Алексей, который пригубил спирт впервые, сделал из уважения к гостям еще два-три глотка, а стакан с водой осушил до дна.
— Эх, Андреич, отощал ты тут, видать. Слаб в коленках. — Иван Васильевич аппетитно откусывал хлеб, густо намазанный колбасным фаршем, и, не переставая, говорил: — У нас сегодня, можно сказать, выходной. Побывали на заводе. Выколотили пару моторов. Осталось сдать два пораненных и получить новые. Моторы у вас — на все пять, и, слава богу, нам на заводе не отказывают. Второй раз сюда летаем. И тогда увезли парочку новеньких. Наш «дуглас» мог бы и десяток уволочь, да разве дадут? Боевым машинам не хватает, а мы — извозчики, гражданский воздушный флот.
— Не прибедняйся, Иван, — заметил командир. — В прошлый раз довелось и нам пострелять. Вот если б не Витюша, — он скосил глаза на стрелка-радиста, — лежать бы нам в сырой земле.
— Велика беда — носок продырявили. Мотор-то не отказал.
— А если бы отказал? Под нами не дом родной был, а фашистские зенитки.
— Если бы да кабы! Андреич, не ты, случаем, носки делаешь?
— Нет, я — на картерах.
— Угу, — пережевывая, кивнул Иван Васильевич. — Картер — это вещь! А и носки — хоть куда. Дырка в нем, а мотор гудит, хоть бы тебе что! Моторы сейчас — всё! За единым иной раз летим через всю Расею, от самого Ледовитого океана. Башки не жалеем, чтоб приволочь этот разъединственный мотор.
Ольга Александровна поставила на стол звонко завывающий и поблескивающий всеми своими гранями самовар.
— Гудит, хоть бы тебе что, — повторил Иван Васильевич, — как этот самовар…
Командир от чая отказался. Он вытер платком губы, поблагодарил Ольгу Александровну за гостеприимство и вышел из-за стола. Пройдясь по комнате, посмотрел на часы.
— Спасибо хозяевам! Мне, к сожалению, пора. В семнадцать ноль-ноль должен быть у своего закадычного друга. Когда-то летали вместе, теперь он работает испытателем на ЛИСе.
— Успеешь ты к своему корешу! — попробовал отговорить командира Иван Васильевич.
— Пора! Давайте лучше решим о ночлеге. Комнату приезжих найдете?
— Да нам, где ни ночевать, лишь бы крыша над головой, — ответил Иван Васильевич. — Ежели Алексей Андреич пригласит, и здесь заночуем.
И Алексей, и Ольга Александровна с готовностью предложили остаться всем троим, оговорившись, однако, что удобства у них не ахти какие.
— Нам не привыкать, — ответил Иван Васильевич. — Одну полу шинели под себя, другую на себя. Остаемся, командир, в домашнем уюте и тепле!
— В таком случае, завтра в восемь ноль-ноль — на заводе. Лады?
— Лады! — в голос ответили Иван Васильевич и Виктор.
После того как ушел командир, а Ольга Александровна вернулась на кухню, Иван Васильевич, озорно подмигнув, спросил:
— А не позволить ли нам по маленькой за отбытие командира?
Виктор ответил вопросом:
— Почему бы и не позволить?
— Мы аккуратненько, по половиночке, — приговаривал Иван Васильевич, наливая в стопки спирт. — От так, от так… Культурненько и — рраз!
Иван Васильевич выпил единым духом и чмокнул воздух.
— На закусочку, на закусочку, ребятки! Вот та-ак. Теперь и к чайку перейти в самый раз. — Придвигая чашку к самовару, Иван Васильевич запел вполголоса: «У самовара я и моя Маша, вприкуску чай пить будем до утра…» — Он налил кипятку и, оглядывая стол, со вздохом проговорил: — Эх, где теперь наши Маши, Лены, Вали?.. А главное — где заварка? — Шагнув в прихожую, он позвал Ольгу Александровну: — Мамаша, просим к чаю! — А когда она появилась, спросил: — А вот чаю-то у вас, наверное, нет?
— Всюду переискала — ни щепоточки. Сбегаю к соседке, у нее, кажется, был…
— Не надо ни к какой соседке, — разведя руки и загораживая дорогу Ольге Александровне, запротестовал Иван Васильевич. — Нет заварки — будем пить шоколад! Витюша, добудь из моего саквояжа пару плиточек. Давай, давай! — Он взял из рук Виктора шоколад и своими толстыми, неуклюжими пальцами, не развертывая плиток, разломал их на несколько частей. — Это вам, мамаша, — сказал он, кладя возле пустой чашки Ольги Александровны добрую половину плитки. — Прошу, хозяюшка! Кладите в чашку и заваривайте кипяточком. Всю жизнь будем вспоминать, — подняв палец, произнес Иван Васильевич, — как в суровую военную годину пили не что-нибудь, а шоколад!
— Это настоящее расточительство, — сказала Ольга Александровна. — А какой шоколад!.. — Она откусила маленький кусочек. — 'Горький и твердый. Я и не припомню, чтобы когда-то ела такой.
Жизнь и творчество Николая Николаевича Вагнера тесно связаны с городом на Каме — Пермью. Здесь он родился, учился, здесь в молодости работал на моторостроительном заводе, стал журналистом.Первая книжка Н. Вагнера — повесть «Не той дорогой» — вышла в 1955 году. В последующее время он создает романы «Счастье рядом», «Преодоление», «Ночные смены», документальную повесть «За высотою высота».Работал писатель и над созданием документальных книг из истории промышленных предприятий Перми, Березников, Соликамска, Кунгура, Чусового.Его романы посвящены созидательному труду советских людей.Герои романа «Преодоление» — гидростроители.
Роман о жизни творческой интеллигенции, о мужестве, необходимом для преодоления трагических обстоятельств.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга об истории развития Березниковского ордена Трудового Красного Знамени производственного объединения «Сода» имени В. И. Ленина, которому в 1983 году исполняется 100 лет.
Писатель Гавриил Федотов живет в Пензе. В разных издательствах страны (Пенза, Саратов, Москва) вышли его книги: сборники рассказов «Счастье матери», «Приметы времени», «Открытые двери», повести «Подруги» и «Одиннадцать», сборники повестей и рассказов «Друзья», «Бедовая», «Новый человек», «Близко к сердцу» и др. Повести «В тылу», «Тарас Харитонов» и «Любовь последняя…» различны по сюжету, но все они объединяются одной темой — темой труда, одним героем — человеком труда. Писатель ведет своего героя от понимания мира к ответственности за мир Правдиво, с художественной достоверностью показывая воздействие труда на формирование характера, писатель убеждает, как это важно, когда человеческое взросление проходит в труде. Высокую оценку повестям этой книги дал известный советский писатель Ефим Пермитин.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».