Ночные бродяги - [18]

— Ласка? — Дворецкий не мог поверить своим глазам. — Вас ждут? Вам назначена встреча?

— Да, мне, ласке. А ты, должно быть, новенький. В этом доме Серебряку не нужны приглашения. И можешь не объявлять о моем приходе — твой хозяин отлично знает, кто я такой и зачем пришел. Просто проводи меня к лорду Легкомыслу Мудрому.

Тон Нюха не предполагал возражений. Это, равно как и то, что странный посетитель знал его лордство по имени, убедило дворецкого. Он молча проводил Нюха в библиотеку.

Когда ласка вошел, лорд Мудрый — еще совсем не старый горностай с моноклем в правом глазу, играл сам с собой в бильярд.

— Ну что, Легкомысл, — сказал Нюх, — ты имел удовольствие беседовать с этим пройдохой Недоумом?

— Кто еще там? — недовольно проворчал лорд Мудрый, не оборачиваясь к вошедшему. Такой холодный прием лишь укрепил дворецкого в самых худших его подозрениях. — Кто ты такой, чтобы являться сюда и отпускать подобные замечания?

У лорда Мудрого в лапе был механический кий, который потрескивал и слегка пружинил. Лорд нацелил кий на шар, нажал на что-то, послышался щелчок, и из конца кия вылетел небольшой белый шар на пружине. Он пронесся по столу, как спугнутая мышь, пролетел мимо красного шара, который намеревался поразить лорд Мудрый, ударился о борт и, отскочив, упал в лузу на противоположной стороне бильярдного стола. В кие пружина мелодично протренькала мелодию «Веселый Роджер», и все стихло. В комнате воцарилось гнетущее молчание. Его прервал сам лорд. Он повернулся к своему нежданному посетителю и раздраженно сказал:

— Вот! Видишь, что из-за тебя получилось! — Потом, к облегчению дворецкого, он добавил: — Ах, это ты, как-тебя-там. Все в порядке, Голубок, я знаю этого парня. Он — мой друг. Как у тебя дела? Хочешь кофе? Я как раз собирался выпить чашечку.

— С удовольствием.

— Голубок, — обратился его лордство к дворецкому, — две чашки кофе… и прекрати подсовывать мне книжки со стихами. Ты же знаешь, я терпеть не могу этой рифмованной чепухи, кто бы ее ни писал. По-моему, все эти стихи придумывают дворецкие, которые вообразили себя поэтами.

— Сочиняют, милорд, — невозмутимо поправил своего господина дворецкий и удалился.

Лорд Мудрый, поглядывая на Нюха через стеклышко монокля, спросил:

— Так ты начал о Недоуме? Да, он заходил сегодня, мы сыграли в бильярд. И если хочешь знать, он страшно плутует. У него был с собой новый паровой кий, а мне он предложил вот этот — заводной. Но он и вполовину не так хорош, как тот. А вдобавок мне пришлось выложить за него целую кучу денег.

— Похоже на Недоума.

— Да, он еще тот пройдоха. Но мне приходится с ним общаться, хотя бы затем, чтобы знать, что у него на уме. С такими, как он, надо держать ухо востро. А теперь сядь и скажи, чем я могу тебе помочь.

Приятели уселись в кресла. Вдоль стен стояли небольшие стеклянные шкафчики, вернее, витрины. Тут, разумеется, были и морские ракушки, и куски дерева разных пород, и камень с наклейкой «лава вулканическая», и стрекозы на разных стадиях развития — от личинки до взрослого насекомого, и гербарии, и высушенные рыбы, и даже чучело василиска, который, похоже, умер от страха — такой испуганный был у него вид.

— Хорошая коллекция, — пробормотал Нюх, кивая на шкафчики. — Как раз на днях я рассказывал о твоем хобби своим друзьям.

— Хобби? Это — моя страсть! Вся моя жизнь посвящена собирательству! Даже у королевы Крошки нет такой коллекции.

— Ладно-ладно. Но я пришел сюда не просто так, лорд Мудрый. Мне нужно узнать у тебя кое-что о гербах.

— Сейчас, погоди-ка минутку. — Лорд Мудрый встал и подошел к одной из полок, снял оттуда огромную книгу в тисненом кожаном переплете и не без труда водрузил ее на кофейный столик, отчего тот жалобно скрипнул. На переплете толстым слоем лежала вековая пыль.

Снова опустившись в кресло, лорд сказал:

— Это книга лорда Мудрого-старшего о королевских и дворянских гербах. Он составлял ее сам, и рисунки делал тоже сам. С того времени гербы не особенно изменились. Впрочем, некоторые продали свои титулы, другие просто утратили их. Ты видел мусорщика возле Истминстерского моста? Так вот, он — граф Джессекс.

— Не может быть! — воскликнул Нюх.

— Однако это именно так. Его отец проиграл свои поместья и пустил семью по миру. Так что лучше уж быть мусорщиком, чем просить милостыню.

— Мне никогда такое и в голову не приходило, хотя порой я замечал у этого парня жесты, как у настоящего аристократа.

— Конечно, происхождение не скроешь. Голубая кровь есть голубая кровь, и она всегда проявит себя в манерах и поведении. Лично я буду сражаться за каждый клочок своей земли и за свой титул до последней капли крови, можешь не сомневаться. Никогда не мог понять, почему ты отказался от своего титула, Серебряк. Нам нужна настоящая аристократия. Впрочем, ты знаешь мои убеждения. Право рождения и все такое… — Он так разгорячился, что монокль вылетел у него из правого глаза и упал на колени.

Нюх уже раз двести слышал высказывания лорда по поводу «ведущей роли» аристократии.

— А теперь, — продолжил лорд Мудрый, несколько успокоившись и вставляя монокль уже в левый глаз, что заставило Нюха заподозрить, что не так уж этот монокль ему и нужен, — что ты хотел узнать о гербах?