Ночной снайпер - [52]

Ему хватило минуты, чтобы с помощью своей универсальной отмычки открыть поочередно две двери. В первом номере было три комнаты. Как видно, там остановилась Гретхен с мамой и папой, а во втором номере ее женишок. Похоже, основные события и разговоры происходили в трехкомнатном, но самые нежелательные — в двухкомнатном. Черт, выругался про себя Михайлов, надо было захватить еще одну подслушку. Не бежать же за ней? Нет, не стоит. Он и так слишком задержался в здешнем клозете, как если бы страдал старческим простатитом.

Подумав, он решил поставить «жучка» в телефонный аппарат жениха, для чего, опять же не зажигая света, ему пришлось на ощупь отвернуть пару винтов и снова поставить их на место. Затем он быстро вышел из номера и проделал тот же путь в обратном порядке. Наконец он вышел из туалета. И замер, не веря своим глазам и пораженный увиденным.

В полутьме бара с мигающими цветными бликами Корнеев танцевал с Гретхен среди прочих танцующих пар, и она прикрыла глаза, положив свою аккуратно подстриженную голову на его плечо.

Михайлов перевел взгляд на ее жениха. Тот мрачно курил, исподлобья глядя на танцующих. Ее родители сидели окаменев и стараясь не смотреть друг на друга.

Будь что будет, решил Михайлов. Против стихии бушующих гормонов не попрешь. В конце концов, что произошло? Ну, пригласил эту телку по кличке Гретхен. Она же сама непрерывно на него пялилась. А если это любовь, как справедливо ставился вопрос в одноименном фильме? Михайлов сел на место. Оставалось дожидаться, пока они не закончат танцевать.

— Она сама меня пригласила, — сказал Корнеев, оправдываясь, когда вернулся на место. — Подошла и сделала книксен, да? Ну, присела на твое место и вот так сделала…

И показал, как именно. Михайлов молчал, глядя на него.

— Что она тебе говорила? — спросил он.

— Спросила, правда ли, что я русский… Ну я подтвердил. А что я мог сказать? Или сделать? Отказать, когда она сама подошла?

— Больше ничего не спрашивала? — поинтересовался Михайлов. — Ну там не женат ли, не входишь ли в русскую мафию. И не обещала ли привести для меня подружку?

— Я ее не просил об этом, — не понял иронии Корнеев. — Слушай, а где ты так долго был? Она бы не подошла, если бы…

— Как хоть ее зовут? — перебил Михайлов. — Уж не Гретхен ли?

— Откуда ты это знаешь? — поразился Корнеев.

Михайлов не ответил. Он смотрел в сторону этой семейки, где, судя по всему, назревала ссора. Гретхен наконец резко встала и пошла прочь из бара. Женишок побежал следом. Многие за столиками повернули им вслед головы.

— Пойдем в номер, — сказал Михайлов. — Будем развлекаться своими силами.

В номере он подключил к своему микропередатчику две пары наушников, одну из которых передал Корнееву. Потом щелкнул тумблером. Ничего не понимающий Корнеев услышал голоса на немецком. Он хотел что-то об этом спросить Михайлова, но тот предостерегающе поднял указательный палец вверх, потом приложил его к губам:

— Только тихо.

— Когда ты хоть успел? — негромко спросил Корнеев.

— Все потом… Это они так ссорятся… — сказал он через некоторое время. — Этот, Курт его зовут… Говорит, что раз русские, если мы не бандиты, то террористы. Напирает на то, что уже составлен брачный контракт. Что его родители и друзья в курсе предстоящей свадьбы… И ждут их послезавтра к себе… А, это ее папаша поддакивает. Дала, мол, жениху слово, то-се. Слушай, так у них с папашей, оказывается, совместный бизнес. И папаша теперь в долгах… А твоя говорит, мол, Курт этим воспользовался. В общем, обрабатывают твою Гретхен со всех сторон… Кстати, как она хоть на ощупь? — Он обернулся к Корнееву. — Есть там за что подержаться? А то этот Курт напирает на то, что она слишком прижималась к тебе грудью и бедрами… Мать сейчас ему говорит, что не слишком. Она специально следила. Было дело? Вот, не расслышал, ага… А они планировали не менее пяти детишек в его замке в Вестфалии.

— Она что им говорит? — нетерпеливо спросил Корнеев. — Она спорит или что?

— Сейчас напирает на то, что им следует на время расстаться и еще раз проверить свои чувства… А это уже речь зашла о тебе. Папе и маме не нравится, что ты русский. Тоже спрашивают, уж не из мафии ли? Ну как в воду глядел! Вот… Она говорит, что тебя зовут Леша. Было дело? Называл? — Он обернулся к Корнееву. — Фамилию, спрашиваю, называл? — Он почти кричал. — Может, и про меня поведал?

— Фамилию я не называл, — сказал Корнеев, опустив голову. — Если она сказала, как ее зовут, я что, должен промолчать?

— А соврать не мог?

Корнеев угрюмо молчал. Михайлов махнул рукой, плотнее прижал наушники.

— Пропустил чуток… Ну вот. Курт этот говорит, что пойдет и посмотрит в книгу портье, как мы с тобой там записаны. Он уверен, что мы не те, за кого себя выдаем.

Он уставился на Корнеева. Потом кивнул на дверь.

— Ну и что теперь будем делать? Он пошел к портье. А мы там записаны помнишь как? У нас с тобой польские паспорта! Ты — Эгениуш, я — Вацек! Забыл уже? Вот что мне с тобой после этого делать?

— Ладно, не ори, — сказал Корнеев. — Подумаешь… Ну узнает. А мы завтра утром отсюда съедем. И с концами.

Михайлов махнул на него рукой. Снова стал слушать.