Ночной позор - [27]
Шеф здравоохранительного отдела, впрочем, не впечатлился последними достижениями в области прикладной химии и обозвал меня дармоедом и обормотом.
— Где остальные? Почему в восемь утра отдел охраны здоровья еще не приступил к работе? — строго спросил Тромбоцит Трихофитихович.
— Не могу знать, сам только проснулся. Я ведь младшенький…
Черт, в самом деле, как же я здесь оказался? Вроде вчера с Андрейкой пошли подарки к Восьмому марта выбирать…
Так, а где коллективные деньги?
Я принялся рыться в карманах. Тромбоцит Трихофитихович стоял рядом и серьезно наблюдал за моими манипуляциями, очевидно, ожидая, что в одном из карманов я отыщу вдруг весь наш благословенный здравоохранительный отдел.
Пропали… Да что такое, второй раз уже!
— А что вы здесь делаете? — я со свойственной мне непосредственностью решил уточнить, с чего это Тромбоцит вдруг приперся к нам в такую рань, да еще безо всякого предупреждения.
— Дело дрянь,— сказал Макрофаг,— че пе.
— А…— я разочарованно зевнул.— Так и знал. Это которое на текущей неделе?
Помнится, только позавчера мы ликвидировали распустившуюся нюню. До сих пор рыдать тянет, не поверите, по всякому поводу. Затем, три дня назад, я лично вместе с Денискинасом полтора часа охотился на оранжевого верблюда, чудом сбежавшего из зооуголка. Скотина сжевала все занавески на окнах, прежде чем ее бегство заметили.
А в меня верблюд и вовсе плюнул, чем доказал свою сволочную сущность, хотя я сделал ему только приятное, пощекотав перышком в носу.
— Ты давай, всех обзванивай,— высочайше соизволил приказать Тромбоцит Трихофитихович.— Чтоб через час были у меня в кабинете, раздолбай.
Вообще-то он другое слово употребил, тоже на «раз», но я не осмеливаюсь приводить его здесь ввиду явной непечатности.
Звонить утром домой простому служащему — дурная затея. Лучше бросить снежком в задницу белому медведю, облизнуть на морозе медный провод, сунуть палец между звездочкой и велосипедной цепью, пырнуть себя ножиком, тронуть кислородный баллон жирными руками, напиться уксусу, поцеловать гадюку (мужья, молчите!), искупаться в проруби, плюнуть на сковороду с горячим маслом, положить себе на мокрую ладонь кусок негашеной извести, подбить группу товарищей на совершение мелкого хулиганства, сунуть в банкомат телефонную карточку, скупить все акции Еледольского чулочно-швейного комбината, лечь ногами к взрыву или обзавестись вдруг гражданской сознательностью.
Как там, в известной шутке. Половина ответила «алле», половина затруднилась с ответом.
Медсестрица Людочка, правда, попыталась объявить себя негодной к службе по причине нежданной беременности, но я раскусил ее поползновения и пригрозил дисциплинарным взысканием.
Лишь Андрейка, здоровяк этакий, бодрым голосом доложил о полной готовности к несению возложенных на него государством обязанностей.
— В здоровом теле — здоровый дух! — провозгласил он, входя в нашу лабораторию.
Стремясь, очевидно, подкрепить это утверждение наглядным примером, он подхватил пыльную гирю и принялся ею размахивать.
Я опасливо отошел подальше.
— Смотри, в шкаф… попадешь,— предупредил я. Гиря со страшным звоном влетела в стеклянную дверцу белого медицинского шкафа, выходца из тех еще времен, когда доктор Борменталь помогал профессору Преображенскому подсаживать стареющим москвичкам яичники обезьяны.
Внутри таких шкафов содержались обычно сверкающие эмалью лотки, в которых лежали блестящие инструменты, темные баночки с йодом и раствором бриллиантового зеленого, в просторечии — зеленкой, свернутые бинтики, молоточки, катушки с шелковой нитью и особые щипцы, которыми хирурги держат свои согнутые дугой иглы. Шкафы источали особый аромат стерильности и неземной чистоты. Их страшно было касаться, не вымыв предварительно руки карболовым мылом.
Ныне ветеран хранил здесь пухлые папки с нашей санитарной документацией. Разве мог он предположить, что его почтенная жизнь, начатая в какой-нибудь уездной больнице, окончится именно таким трагическим образом?
Стекла брызнули во все стороны, как бриллианты. Разделавшись с дверцей, гиря продолжила свое разрушительное движение, ломая полочки, сминая картон папок. Хрустнули скоросшиватели, порвались знаменитые ботиночные тесемки.
— Ну вот,— грустно сказал я,— где теперь архив содержать? Разве что в ванную старую свалим.
— В этой ванне я иногда сплю,— отрезал Андрейка.— Ее изгибы соответствуют физиологическим потребностям моего позвоночника.
Физиологическим потребностям у нас всю жизнь другие изгибы соответствовали, женские, но я об этом решил не упоминать.
— Ладно, чего там Макрофагу понадобилось в такую рань? — Андрейка взглянул на часы, затем посмотрел в окно. Там ходили троллейбусы, пустые, так как абсолютное большинство горожан уже добралось до своих рабочих мест, нацепило робы, спустилось под землю, уселось за пульты, включило радио и возложило руки на замызганные клавиатуры своих компьютеров.
— Я почем знаю? Велели собирать контингент, как обычно, обещали поотрывать всем яйца. Интересно, чем он Людочке угрожает?
— Все собрались?
Тромбоцит Трихофитихович посербывал чай из высокого стакана с подстаканником. Начальник отдела сбережения остатков здорового образа жизни слегка притопывал ногой, выражая таким образом крайнюю степень своего нетерпения. Не вынутая из стакана ложка тихонько звенела.
Страсть к путешествиям обуяла всех и каждого. Всё началось с желания Фили и Хлорки обменяться телами с друзьями Дага и Ким, чтобы побывать в Обыкновении. Таким вот нехитрым образом в Ксанф на несколько дней прибыли туристы, а демон Иксанаэнный угодил в беду. Тем временем, КонПутер создаёт себе новую помощницу — Роботу, с которой в прошлое отправляется Грей Мэрфи, чтобы встретиться с королём Штормом, Горгоной и собственными родителями, а Джастин с Брианной продолжают игру «С компаньоном по Ксанфу». В общем, весёлая получилась заварушка.
Никто не ценит и не уважает крошечного голема Гранди — даже он сам. Но волшебная страна Ксанф дает каждому уникальную возможность изменить свою судьбу — и вот, чтобы добиться уважения, Гранди отправляется в полный опасностей поход к Башне из Слоновой Кости. Он и не подозревает, что там его ожидает злобная Морская Ведьма... И все же Ксанф остается Ксанфом: его обитатели всегда находят выход из безвыходных тупиков. В Ксанфе возможно все! Приключения продолжаются!
Увлекательные путешествия вокруг света и события мирового масштаба начинаются с кражи обыкновенной входной двери. А тут ещё и Великую Фею её собственные советники пытаются отправить на пенсию, с чем она категорически не согласна. На другом конце континента просыпается потревоженный неосторожной мыслью маг с яростью дракона, который сладко спал тысячу лет.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
В сознании нашего времени появилась история нового мира. Там случится то, что давно могло, и должно было произойти. В мире, где жарко и холодно, опасно и красиво, родятся четверо таких разных детей. Какие дороги сведут их вместе, как изменит их другая сторона жизни, что они выберут, узнав сокрытую тайну, и смогут ли выжить там, где их не должно быть?
Воплощая далеко идущий план Костея, его первый советник Чернослов с отрядом гвардейцев одним искусным магическим ударом захватывает Лукоморск. Царская семья брошена в застенки, бояр ожидает скорая и страшная расправа, горожане угнаны в рудники или заморочены колдовством. Не осталось никого, кто мог бы их спасти и одолеть врага… кроме Елены Прекрасной, истопника, прозванного Граненычем за свое хобби, и кроткого интеллигентного Дионисия, библиотечного («Есть домовой. Есть овинный. А я – библиотечный»). Но кто сказал, что подвиги должны совершаться только витязями на белых конях? Чернослов? Это он не подумавши брякнул…