Ночной кабак - [24]

Дмитрий Степанович огляделся. Монолитные громады-здания рассматривали его презрительно и высокомерно. «Смирись. — Говорили они ему. — Смирись, смертный. Смирись и пади ниц.» Перед тобою Система, — говорили громады, Система, выкристаллизовывшаяся столетиями, Система, породил которую сам Отец Зла. А что можешь ты? Что можешь ты сделать против? Что можешь ты сделать своими маленькими трясущимися руками? Ты — таракан, ты смеешь ненавидеть тех, кто никогда не узнает о твоем существовании. Что можешь ты сделать против титанов, ты, микроб, со своей ничтожной, микроскопической ненавистью?..

И Дмитрий Степанович, опустив голову, зашагал прочь своей спотыкающейся, смешной походкой.

Припарковав машину, Катя с Джоном вышли на улицу.

— Давай быстро, — сказала Катя, которая нервничала и которой не по себе было тут, у своего подъезда.

Колю они заметили не сразу. Тот вышел из темноты, держа руки в карманах. Негромко окликнул Катю.

Это была случайность, что он оказался здесь. Коля действительно прятался сейчас по темным углам от полиции. Он увиделся со знакомым дантистом-нелегалом, который кое-как, наспех, вставил ему выбитые в полицейском участке зубы. К новым зубам Коля привыкнуть никак не мог.

— Катя! — Крикнул он, быстро подходя сзади.

Та обернулась. И окаменела. Джон тоже обернулся.

Коля сам не знал, зачем он пришел сюда. Просто пришел и все. И увидел Катю. Он посмотрел на небо и секунды две искал там звезду. Ту самую. Но звезды не было: она погасла или, может быть, улетела на другой край вселенной. А, может, ее и не было никогда, этой звезды? Может, она погасла задолго до их, Коли с Катей, рождения? И только обманчивый свет от нее шел и шел к их далекой планете…

Катя отступила назад. Она нащупала пистолет в кармане.

— Ты сдала меня легавым. — Сказал Коля.

Катя молчала. Она взвела пальцем курок.

— Ты сейчас сдохнешь. — Коля медленно вытащил дуло.

Джон побледнел.

— Я-я в этом н-не участвую, — проговорил он быстро, заикаясь и беспомощно оглядываясь по сторонам.

— Как ты могла это сделать? — Коля опустил голову. Пистолет дрожал у него в руке. — Я ведь любил тебя. Я тебя на самом деле любил. Кроме тебя, у меня по жизни больше никого не было. Это подло — продавать тех, кто тебя любит.

— А кто ты такой, вообще? — Вдруг проснулась Катя. — Кто ты такой, чтоб тут читать мне мораль?

— Я? — Коля пожал плечами. — Я — никто.

— Ты не никто. — Катя покачала головой. — Ты шакал. По жизни шакал. Питаешься падалью и гнилой кровью. Тебе только кажется, что у тебя есть какая-то там своя мораль. Нет ее у тебя. Вообще нет. Ни своей морали нет, ни чужой. Ты — как животное, как зверь в лесу…

Коля зло усмехнулся.

— Я зверь и есть, — охотно согласился он. — Шакал — да. Все правильно. И ты знаешь, какая у меня по жизни религия, знаешь? Ты знаешь, во что я верю?..

Катя отошла еще назад. Ее рука крепко держала пистолетную рукоятку. Сейчас она внезапным рывком высвободит пистолет из кармана. И сразу же нажмет курок. И не промажет.

— Я верю, что кто-нибудь, когда-нибудь заплатит за все мои грехи. За каждый мой грех, который я уже совершил и совершу еще, за каждую сделанную мной мерзость, за каждую подлость — три шкуры сдерут с гада. Сдерут без всякой жалости. Вот она, моя религия. Я буду жить с этой верой и с этой верой подохну…

Катя выхватила пистолет. Громыхнуло дважды. Колин выстрел ударил на мгновение раньше, и Катина пуля, выпущенная позднее, ушла в пустоту.

Катя неподвижно лежала на тротуаре, разбросав в стороны руки. Бесполезный теперь пистолет валялся рядом. Джон задрожал и упал на колени. Коля навел на него дуло.

— Не убивай, — проговорил тот хрипло и почти шепотом. — Не убивай! Я, ведь никто. Вообще никто. Я — букашка. Что тебе толку от моей смерти? И что кому от нее толку? Вот, хочешь, я тебе поклонюсь? До земли. Хочешь?.. — И Джон упал лицом вниз и принялся целовать губами грязный, холодный асфальт.

— Не убивай. — Шептал он, — Не убивай.

Потом приподнялся. Огляделся проворно и увидел несколько аккуратных черных пластиковых пакетов с завязанным внутри мусором.

— Хочешь, я в этот пакет залезу? Хочешь? Ведь, он для мусора, а я мусор и есть. Человеческий мусор. Я помещусь! Не веришь?..

Коля опустил пистолет. Он смотрел, как Джон энергичными движениями разрывает пакет и залазит внутрь, вытряхивая содержимое, которое сразу же улетело куда-то, подхваченное порывистым свирепым ветром. «Только не убивай, — повторял Джон, — только не убивай.»

…Коля стоял один на пустой улице, среди одинаковых, равнодушных домов. Пистолет он спрятал в карман. В нескольких шагах от него лежала на тротуаре мертвая Катя. Черная кровь лужей стекала на землю, смешиваясь с коричневой грязью улицы. Рядом дрожал, кутаясь в мусорный мешок Джон. Ветер со свистом пролетал вдоль ночной улицы и без интереса перелистывал грязные страницы выброшенной кем-то сегодняшней газеты.

Коля повернулся и пошел прочь.

Торонто — Миссиссага,

2002–2003 гг…