Ночной кабак - [20]

Зазвенел телефон. Катя остановилась. Глотая слезы и вытаращив глаза, она смотрела на аппарат, который, как ей казалось, сейчас разорвется от злости. Но, наконец, он замолк. Стало тихо. Больше ничего не нарушало тишины вокруг. Было слышно только, как за окном пронзительно и надрывно свистит ветер.

…Катя вышла из дома спустя четыре минуты. Она быстро побросала в небольшую сумку те вещи, которые ей, как она ожидала, могли понадобиться.

В подъезде Катя остановилась. Она представила себе, что Коля может дожидаться ее где-нибудь в темном углу. Хотя здравый смысл и подсказывал, что Коля не стал бы заявляться теперь, ночью, а заявившись, точно бы не стал караулить ее в подъезде, но Кате было не по себе. Кате было страшно. Коля мерещился ей на каждом шагу.

И только, оказавшись снаружи, она ощутила в себе некоторую смелость.

Шумно вдохнув воздух ночной улицы и сжав пальцами сумку с вещами, Катя бегом припустила отсюда прочь.

Она переночевала у подруги Лены — та сделала большие, испуганные глаза, когда Катя рассказала ей всю свою историю. Она долго не могла уснуть, и ночь прошла беспокойно, Но утром, выпив крепкого кофе и поговорив с подругой, Катя успокоилась. Какая она дура, в самом деле! Неужели же Коля, которого сейчас ловит вся торонтская полиция, не имеет больше других забот, кроме как сводить счеты с ней.

Лена ушла на работу (она работала продавщицей в супермаркете), а Катя побродив туда и сюда по пустой квартире, успокоилась окончательно. И легла спать.

Выспавшись, она поднялась, приняла душ, почистила зубы. Неприятные мысли опять полезли в голову. Уже вытирая волосы, Катя приняла окончательное решение. Нет, она не будет полагаться на слепой, ненадежный случай. Конечно же, хорошо, если Колю заловят быстро, и он опять вернется к себе домой, то есть, в тюрьму. Но а если нет? Если не заловят?.. Катя решила приобрести пистолет.

Она знала одного торговца оружием. Патлатый наркоман Женя с кольцом в ухе был обязательным участником всех русскоязычных тусовок. Сегодня тридцать первое декабря, вечер, и Катя знает тусовку, в которой Женя скорее всего будет встречать Новый Год. Надо пересечься с ним. Перед этим нужно увидеться с Джоном и взять у него денег. Вот и все.

Катя вытерла волосы, потом подошла к телефону.

— Але. Ты?.. Приветик! — Весело крикнула Катя, узнав голос Джона. — Я денег хочу. Очень нужно. Дашь?

— Сколько ты хочешь?

Быстро договорились. Найти Женю было труднее. Тем более, в такой день и в такое время. Катя позвонила на один телефон, где Женя теоритически мог быть, позвонила на другой, позвонила на третий. На четвертом Женя отыскался.

— Мне нужен ствол. — Сказала Катя просто и прямо.

— Чего нужно? — Женя любил косить под придурка.

— Ствол от пылесоса. — Сказала Катя, которую такие манеры всегда раздражали. — Пылесос у меня поломался. Ствол хочу починить.

— Ну… пылесосы у нас у всех ломаются. Скока у тебя бабок есть?

— А сколько надо?

Договорились о месте и времени встречи. Катя положила трубку и глянула в окно. Там, за окном, темнело. Город готовился к встрече еще одного Нового Года. «Ничего, — сказала Катя себе. — Ничего. Мы тоже драться умеем. Не слабаки.»

Когда Катя появилась здесь, вечеринка была в разгаре. Довольно типичное russian party. Хотя до непосредственного наступления Нового Года было еще далеко, но веселье уже катилось своим чередом. Катя вошла в квартиру, переступив через пьяного, и двинулась туда, где по ее предположению должна была находиться living room.

Несколько фигур, явно хорошо поддатых, пританцовывало под какую-то совершенно немелодичную гадость. Три гомосека лежали в углу. Они целовались и облизывали друг друга. Им было так хорошо вместе, что они никого вокруг не видели и не слышали. Вокруг валялись опорожненные бутыли, и стоял плотный дым марихуаны.

В одной из комнат Катя увидела Таню Митину. «Красавица» сидела одна на диване и прихлебывала из горла бренди. Судя по выражению ее лица, думала она о чем-то горьком и безысходном. Узнав Катю, Таня нехотя, кивком, поздоровалась.

Наконец, Катя оказалась на балконе. Здесь тусовались еще несколько молодых представителей русскоговорящего Торонто.

— В Израиле офигительно, — рассказывал парень в рваной джинсовой куртке, похожий ни то на панка, ни то на бомжа. — Там такая водка…

В его собеседнике Катя узнала Женю. Тот обернулся.

— А… чувиха моя родная. Явилась?

Потом дружески похлопал по щеке своего товарища, который так и не успел рассказать про израильскую водку.

— Короче, Гриша, замолк. Жди меня. — Он небрежно взял Катю за рукав. И я вернусь.

Они направились в туалет. Дверь туда была незаперта; Женя толкнул ее, но внутри оказались две облизывающиеся лесбиянки. Пошли в ванную комнату. Там увидели молодого человека, свесившегося над ванной и выворачивавшего туда содежимое своего желудка. Пришлось идти на кухню. Здесь, примостившись головой к грязной тряпке для пола, спал пьяный. Он сладко посапывал и улыбался во сне.

— Достали, блин, — сказал Женя. — Уединиться нельзя.

Он приподнял пьяного за одну ногу и выволок его в коридор, прикрыв за ним дверь. Потом извлек из кармана большой черный пистолет.