Ночной кабак - [19]

Прошло два дня. Коля уже слегка размял свои побитые кости, и все больше ходил — ходил взад-вперед по камере. Так запертый волк ходит туда и сюда по своей клетке.

Колина голова была сейчас занята только двумя вещами. Свобода и месть. Свобода и месть. Свобода и месть.

Коля хотел на свободу, и он хотел отомстить.

Однажды за Колей пришли. Двое констеблей появились в его камере рано утром и сказали, что он должен собираться. Коля не стал их ни о чем спрашивать, хотя голова его лихорадочно работала. Куда везут? В другую тюрьму?

Коля оказался в просторном полицейском автобусе. Вместе с ним перевозили также двух негров с уголовными мордами. Негры не выглядели особенно разговорчивыми и приветливыми. Они угрюмо разглядывали зарешеченные виды проносящиеся за окнами полицейского автобуса. Впереди сидели двое полисменов. Один из них — водитель, и Коля его видел впервые, а увидев второго — украинского мордоворота по имени Тарас, Коля тихо и больно скрипнул оставшимися в живых зубами.

Они въехали в черту Торонто. Автобус проносился по запруженным улицам города, и Коля смотрел в окно. Он видел суетящихся, куда-то спешащих людей и думал о том, что, в сущности, весь этот замечательный мир демократического Запада — не что иное, как тюрьма и есть. Сытая, комфортабельная тюрьма. Тюрьма, в которой тебя хорошо кормят, и в которой тебя не бьют охранники. Но, все-таки, это тюрьма. Ты не свободен здесь с самого начала. И тот, кто не ворует, вынужден заниматься принудительно-добровольным общественно-полезным трудом. А кто не желает этим трудом заниматься — тот очень быстро оказывается за бортом нормального существования.

Кладбищенские Колины размышления были прерваны чем-то, совершенно неожиданным. Автобус остановили. Человек в полицейской форме подошел к водителю и начал кричать ему что-то быстрое и непонятное. Коля не проявил интереса. Он отвернулся.

Но тут же повернулся опять. Трое громил с дулами наготове заскакивали в автобус. Четвертый — переодетый полицейским, держал на прицеле двоих полисменов. Коля проглотил слюну. Что это еще такое?

Громилы сняли с негров наручники и кандалы с их ног, за чем последовали короткие и сдержанные мужские объятия.

— Эй! — Закричал Коля, вскакивая. — Меня тоже!..

Один из громил не стал долго думать — он бросил Коле ключи. Тот быстро, не теряя секунд, освободился. Затем огляделся. Ни негров, ни освободивших их громил уже не было в полицейском автобусе. Двое полисменов сидели, прикованные к поручнями. Коля быстро подошел к Тарасу. Тот посмотрел на него, и глаза его тяжело сверкнули от ненависти. Коля, словно кастет, надев на пальцы наручник, с размаху, что было силы, звезданул его в здоровенную, кабанью челюсть. Тарас обессиленно уронил голову, сплюнув на пол окровавленные обломки зубов.

Ночной звонок разбудил Катю. Она пришла домой час назад, легла спать и уже, соприкоснувшись с подушкой, успела провалиться в мутный и тревожный рой беспокойных сновидений.

Сначала, проснувшись, она несколько секунд не могла понять, где она, и что с ней происходит. Катя, тяжело моргая, разглядывала разрывающийся телефон. Родители спали в соседней комнате и, судя по всему, ничего не слышали.

Наконец, сообразив, она схватила трубку. Та непослушно выскользнула из ее пальцев и со стуком упала на пол.

— Але? — Испуганно произнесла Катя, подняв трубку с пола и поднеся ее к уху.

— Да, але. — Это был Ковальский.

— Что вам нужно? — До Кати дошло, что происходит, и она захотела выругаться. — Зачем вы звоните в такое время?

— Твой друг убежал, — сказал Ковальский. — Сегодня днем. Он на свободе.

Катя молчала. Она переваривала. Желание ругаться с констеблем пропало как-то очень быстро, и Катя испытывала сейчас только страх — ничего больше.

— Как сбежал?.. За-зачем сбежал?..

У Кати заплетался язык. Трубка в руке дрожала.

— Не понравилось ему, наверное, у нас. — Спокойно сказал Ковальский. Вот и сбежал… А ты знаешь, где он может сейчас быть?

— Понятия не имею. А мне… что мне делать?

— Что делать? — Ковальский зевнул. Ему явно хотелось спать, и ночное дежурство было не в радость. — Откуда я знаю? Витамины С глотать. Говорят, для здоровья полезно. Ты точно не знаешь, где он может прятаться?

— Не знаю! — Выдохнула Катя. — Не знаю! Помогите мне! Помогите! Пожалуйста! Защитите меня! Вы же полиция! Вы же должны помочь! Вы же не можете меня бросить!

— Телохранителей себе найми, — сказал Ковальский. — Они тебя будут охранять. Запиши мой телефон. Если твой друг появится, и если ты останешься в живых, то звони — мы его арестуем… Записывай.

— Вам же деньги платят. — Катя рыдала в трубку. — Вам же за это платят деньги. Ведь, это ваша работа. Ваш долг. Вы должны помогать людям. Вы должны защищать их…

— Записывай телефон. — На Ковальского ее речь не произвела ровно никакого впечатления. — Записываешь?

— Я вас ненавижу, — сказала Катя, вдруг успокоившись. — Я ненавижу вас. Вы еще хуже бандитов. Вы хуже, чем этот Коля…

Она бросила трубку на рычажок. Потом вскочила. «Сволочи, — повторяла она про себя. — Грязные сволочи. Скоты. Твари. Мерзавцы.»

Она бегала по квартире и, суетясь, собирала вещи. Она не знала еще, куда пойдет и к кому, но знала точно, что дома она оставаться не может.