Ночной дозор - [58]

– Все будет нормально, – успокоила Кей.

– Легко сказать. Поглядела бы, как она обошлась с моей пижамой...

– Шибко опасался, – сказала Микки, когда они забросили мужчину в госпиталь.

– Шутишь?

– Ну ты подумай – деревянная нога! Если наши узнают...

Кей хихикнула и прохрипела:

– Кей! Кей! Ногу напрочь оторвало!

– Заткнись! – Микки прикурила две сигареты.

– Не переживай, милая. Любой подумал бы то же самое.

– Возможно. Заметила, какие у девочки красивые глазки?

– Разве?

– Кареглазых ты не замечаешь.

Зенитки смолкли, отогнав самолет, который сбросил зажигалки. Стало легко, точно справились с непомерным грузом. Всю дорогу к Долфин-Сквер Кей с Микки болтали и смеялись. Однако в гараже Партридж встретила их предостерегающим взглядом.

– Влипли, девочки.

С пачкой шпаргалок в руке появилась Бинки.

– Лэнгриш и Кармайкл, где вас черт носил? Из госпиталя вы отъехали час назад. Я уж хотела доложить штабу о вашем исчезновении.

Кей рассказала о зажигалках и раненом.

– Это никуда не годится, – заявила Бинки. – После вызова положено сразу вернуться на базу. Лэнгриш, ты слишком давно служишь, чтобы не знать правил.

– Значит, пусть улица горит и привлекает бомбардировщиков? А то нам работы мало.

– Порядок тебе известен. Делаю предупреждение. Слишком уж своевольничаешь.

Телефонный звонок позвал Бинки в ее каморку; через минуту она вернулась и отправила Кей с Микки по новому вызову. Бомбардировщики убрались из Пимлико, однако натворили дел в Камберуэлле и Уолуорте. Два фургона местной станции попали под обстрел и вышли из строя; Кей, Микки и еще четыре водителя с Долфин-Сквер поехали на другой берег реки на замену. Работа выдалась скверная. В Камберуэлле людей придавило рухнувшим домом; Кей помогала врачу наложить шины на размозженные ноги ребенка – девочка пронзительно кричала, едва к ней прикасались. Потом на другой улице занимались двумя мужчинами, которых посекло осколками, – они были так изрезаны, словно попались под руку маньяку с ножами.

К четверти второго, когда смена почти закончилась, Кей с Микки сделали пять ездок. На Долфин-Сквер они вернулись вконец измотанные. Свернув с улицы, Кей выключила мотор и дала машине по инерции закатиться в гараж. Дернула рукоятку тормоза, откинулась на сиденье и, закрыв глаза, спросила Микки, которая сидела в той же позе:

– Что видишь?

– Бинты.

– А я дорогу; всё бежит.

Фургон изгваздался как никогда; еще с четверть часа они набирали в ведра ледяную воду и окатывали машину. Потом занялись собой. В гараже имелась неотапливаемая комната с табличкой «ЖЕНСКАЯ ДЕЗИНФЕКЦИОННАЯ». Там стояло нечто вроде корыта с холодной водой. Смыть кровь, спекшуюся с пылью, было чертовски трудно. Микки обходилась без украшений. А Кей носила на мизинце простенькое золотое колечко, расставаться с которым не любила; приходилось сдергивать его через сустав, чтобы смыть под ним грязь.

Кое-как оттерев руки, они сняли каски. Лица их побурели от гари и кирпичной ныли, и ремешки оставили светлые полоски на щеках и подбородках; просветы еще виднелись лишь там, где рука отирала пот, да промылись дорожки от слезившихся глаз. Ресницам уделили особое внимание – иногда в налипшей грязи попадались мелкие осколки стекла. Под лампочкой Кей и Микки по очереди обследовали друг друга: гляди вверх... вниз... порядок!

Кей вошла в караулку. Большинство водителей уже вернулись. Новенькая О'Нил бинтовала Хьюзу руку.

– Очень туго, голубушка.

– Извините, Хьюз.

– Что случилось? – спросила Кей, присаживаясь рядом.

– Со мной? Ничего, – ответил Хьюз. – Просто О'Нил тренируется.

Кей зевнула. Садиться до сигнала «отбой» – плохая примета, но она вдруг почувствовала, что до смерти устала.

– Как прошла смена? – спросила она, борясь со сном.

Глядя, как наматывается бинт, Хьюз пожал плечами:

– Не слишком паршиво. Вспоротый живот и выбитый глаз.

– А у тебя, О'Нил?

– Четыре перелома на Уорик-Сквер.

– Прям песенка из мюзик-холла, – поморщилась Кей.

– На Блумфилд-террас Хауард и Ларкин достался мужчина, который свалился в лестничный пролет, – перечисляла О'Нил. – Взрыва не было, просто назюзюкался и все.

– Назюзюкался? – Кей рассмеялась – словечко понравилось. Смех перешел в зевок. – Повезло ему. Нынче любой, кто добыл столько бухла, чтобы назюзюкаться, заслуживает медали.

В кухне Микки готовила чай. Кей прислушалась к звяканью чашек, потом вздернула себя и пошла подсобить. В неприглядное спитое месиво, почти всегда сохранявшееся на дне чайника, добавили свежей заварки и стали ждать, пока закипит вода на съеженном пламени – газ подавался слабо. Отбой прозвучал, когда разливали чай и прибыли последние водители. Бинки ходила из комнаты в комнату, всех пересчитывая по головам.

Общее настроение потихоньку улучшалось. Все как-то оживились – ведь уцелели, пережив и одолев еще один налет. Измазанные в крови и пыли люди невероятно устали: целую ночь они бродили по развалинам, таскали носилки с ранеными и ехали сквозь мрак, но теперь все жуткие переживания обращали в шутку. Вход Кей с кружками был встречен радостными криками. Партридж пулялась бумажными катышами, приспособив под катапульту чайную ложку. О'Нил закончила перевязывать Хьюзу руку и принялась за его голову. Очки надела поверх бинтов.