Ночи и рассветы - [178]
Длинный, растянувшийся на несколько страниц репортаж пересказывал подробности этих убийств. Взглянув на последнюю страницу, Космас прочитал обещание редакции в следующем номере дать продолжение.
— Вот мы и прославились! Попали на первую страницу! — Космас попробовал улыбнуться, но непослушные губы дрожали.
Стелиос быстро собрал газеты.
— Давай не будем терять на них время. Его у нас в обрез. Засунь газеты в карманы и выслушай меня. Через день я возвращаюсь в Каир и пришел сделать тебе одно предложение… — Он остановился, взглянул Космасу в глаза и торопливо добавил: — Время не позволяет мне начинать с пространных вступлений, да, я думаю, они и не нужны. Мои дружеские чувства к тебе ты, надеюсь, не подвергаешь сомнению…
— Правильно, — сказал Космас. — Давай к делу…
— Поехали вместе, Космас. В Египет! Послезавтра утром.
Космас внимательно смотрел на Стелиоса, стараясь разгадать, что означало это предложение.
— Ошарашил я тебя, — улыбнулся Стелиос, — надо было подготовить. Но суть не в этом. Тебе нужно уехать, совсем уехать из Греции. Потом захочешь — вернешься, захочешь — останешься в Египте. Те, кто бросил вас сюда, злобные и мелкие людишки, они ни перед чем не остановятся.
Космас встал, подошел к окошечку.
— Я понимаю твои намерения и побуждения, Стелиос, и очень их ценю. Большое спасибо.
— Ой, только не надо этих слов! Поедешь в Египет, избавишься от мучений, от издевательств ничтожных, рассвирепевших людей, которые — вот увидишь — долго будут править Грецией. В Египте устроишься на работу — с английским тебя возьмут где угодно. Закончишь свое образование!
Он говорил быстро и горячо. Космас стоял у окошка и слушал его с доброй улыбкой, как взрослые слушают чистосердечные признания детей.
— Да, это было бы хорошо, — сказал он Стелиосу, когда тот умолк, — но бежать я не могу, Стелиос, это мне не к лицу!
— Погоди! Погоди! — вскочил со стула Стелиос. — В конце концов, у тебя и в Египте будут единомышленники. Я думаю, сейчас там все поголовно стали красными. О греках и говорить нечего. Они выпускают газету, журнал…
— Послушай, Стелиос, я думаю, ты меня поймешь. Когда в 1942 году я познакомился со Стивенсом, мы вместе решили ехать в Каир. Я сказал о своем решении одному человеку, которого уже нет в живых, и он ответил мне, что это будет дезертирство. Я тогда не понимал, как можно называть меня дезертиром, если я еду туда, где фронт. Только потом я понял, что фронт был не в Каире, а здесь, в Греции.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ведь в Греции война кончилась…
— А раз кончилась, зачем же уезжать?
Стелиос взглянул на часы.
— Времени у нас мало. Я уверен, что ты не отдаешь себе отчета, в каком положении находишься. Ты, наверно, думаешь, что если тебя обвиняют в том, чего ты не сделал, то невиновность твоя будет доказана и тебя с миром отпустят? Так ведь?
— Но эти обвинения противоречат элементарной логике!
— Вся беда в том, что тебе не удалось хоть немножко пожить в городе. Ты не представляешь, как разгорелись здесь злые страсти… Ты не подозреваешь, что все, кто погиб в боях, — англичане, жандармы, полицейские, эласиты, а также старики, женщины и дети, погибшие от бомбежек, — все они вырыты сейчас из могил, их трупы выставлены на обозрение как дело ваших рук. Выставки разлагающихся тел, отрубленные руки, носы… В газетах публикуются фотографии, на стенах расклеиваются плакаты с самыми ужасающими снимками, они всюду, даже в витринах магазинов. Афины пахнут трупами и «эамовскими преступлениями». Ты заблуждаешься, если думаешь, что им трудно будет так или иначе обосновать свои обвинения…
— Но кому пришло в голову, что я мог убить Кацотакиса?
— Ты написал статью против судьи Кацотакиса, назвал его военным преступником и требовал его наказания. Найдутся несколько ложных свидетелей, подтвердят отдельные моменты, вроде тех, что описаны в газетах. И твоя песенка спета…
Космас прижал горячий лоб к влажному холодному стеклу. Моросил дождь, во дворе было грязно. Какой-то заключенный, еле волоча ноги, тащил в уборную парашу. За ним шагал охранник. Напротив высилась стена с решетками на маленьких окнах. Там, подальше, за церковью, их камера. Старик один. Он поет и с нетерпением ждет Космаса, ждет новостей, ждет сигарет…
— Если хочешь, я зайду завтра! — послышался голос Стелиоса.
Дверь открылась, но заглянул не охранник, а другой незнакомый Космасу мужчина.
— Пора кончать! — предупредил он Стелиоса и снова закрыл дверь.
Стелиос встал.
— Я еще раз зайду завтра. Твоего ответа я не слышал. Завтра в этот же час. Что я могу для тебя сделать?
— Дай-ка мне на минутку бумагу и карандаш! Стелиос протянул ему блокнот и авторучку. Космас присел и набросал имена и фамилии заключенных, которых он знал.
— Прошу тебя, — сказал он Стелиосу, — они должны сегодня же попасть в «Свободу».
— Хорошо. Что еще?
— И оставь, если есть, несколько сигарет. Мой сосед страшно тоскует по табаку.
Стелиос вынул полупустую коробку.
— Как это я промахнулся! — сказал он с виноватой улыбкой. — А ведь столько раз читал, что заключенных всегда тянет к куреву. Завтра принесу еще…
Вошел охранник. Стелиос протянул Космасу руку.
Мицос Александропулос — известный греческий писатель, участник антифашистского Сопротивления, автор романа-дилогии «Ночи и рассветы» («Город» и «Горы»), сборников рассказов («К звездам», «Чудеса происходят вовремя»). Ему принадлежит и крупная серия работ по истории русской культуры, в частности трехтомная история русской литературы, романы о Горьком и Чехове.Двухтомный роман Мицоса Александропулоса «Хлеб и книга» был удостоен в 1981 году Государственной литературной премии Греции. К этой же серии относится роман «Сцены из жизни Максима Грека».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советский читатель знаком с творчеством греческого писателя Мицоса Александропулоса. В СССР не раз издавались его произведения. Новая книга этого автора «Путешествие в Армению» обращена к греческому читателю, но она представляет интерес и для советских людей, желающих поближе познакомиться с прошлым и настоящим Советской Армении. Автор знакомит читателя с ее своеобразной природой, с ключевыми моментами ее истории, с ее летописцами и поэтами, строителями и художниками. Он показывает жизнь современной Армении, успехи ее экономики, расцвет самобытной культуры.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.