Ночи и рассветы - [180]
— Долой фашистский закон! — кричали студенты и рабочие. — Отмените закон смерти! Свободу заключенным борцам!
Потом послышался рев сирен, выстрелы…
Молодой юрист-второкурсник, который появляется в самом конце этой книги, оказался в нескольких шагах от памятника Неизвестному солдату. Он тоже кричал вместе со всеми, когда чья-то рука вдруг схватила его за воротник старого плаща, а другая вцепилась в столь же старые брюки.
— А ну, пошел, герой! Бегом! — сказали ему полицейские.
В кабинете полицейского управления навстречу ему поднялся офицер полиции. В ответ на тяжелую оплеуху юноша заявил, что они не имеют права его задерживать, а он в свою очередь не желает иметь дела с подобными учреждениями.
— Нет, вы только посмотрите, какой цинизм! — возмутился офицер. — Повидал я на своем веку разных преступников, но такого… Взять!
В подвале его избили, а потом снова потащили наверх. Сфотографировали, взяли отпечатки пальцев, измерили рост — 165.
— Эй, ты украл у меня два сантиметра, — сказал юноша охраннику. — Мой рост — сто шестьдесят семь!
— Когда тебя следующий раз измерят, будет 162, — усмехнулся охранник. — Потом сто шестьдесят… сто пятьдесят и так далее. Такой у нас здесь порядок…
— Давай поспорим! Когда измеришь меня в следующий раз, будет сто семьдесят!
— Это зависит от того, как ты акклиматизируешься! Из каких ты мест — с моря или с гор?
— Ни с моря и ни с гор! В долине моя родина!
— Тогда остерегайся. Там, где ты будешь, одни горы да соленое море. И ничего больше…
Последнее слово осталось все-таки за юношей — он сказал, что соли укрепляют кости. За это его еще на полчасика спустили в подвал, вытащили оттуда на руках и бросили в крытый грузовик. Грузовик отвез его на улицу Никодима, дом 20.
Там они повстречались. Юный юрист сразу обратил внимание на заключенного, который лежал у противоположной стены. Их взгляды несколько раз встретились. Взгляд незнакомца был спокоен и весел, — так смотрят люди с крепкими нервами, которые никогда не теряют бодрости и в тяжелую минуту улыбаются: не беда, что буря, преодолеем и эту.
Заключенный приподнялся на колени и, что-то разыскивая, пошарил по одеялу левой рукой. На месте правой руки раскачивался пустой рукав.
— Кто это? — спросил юноша своего соседа.
— Смертник. Два раза уже осудили. Теперь повезут на третий суд.
— В чем обвиняют?
— Известное дело, в чем… Говорят, убил одного судью…
— Погоди, — торопливо остановил его студент. — Судью Кацотакисом звали?
— Да. А ты откуда знаешь?
— Знаю я этот процесс…
Студент встал и шагнул к Космасу. Космас принял его на своем одеяле как закадычного друга.
— Новенький?
— Да!
— Ни одеяла нет, ни белья? Нуль твое хозяйство!
— Нуль! — повторил студент и засмеялся.
— Присаживайся! Откуда тебя привезли?.. А! Знаю, знаю… И в подвале, наверно, тоже побывал? И сфотографировали, и отпечатки взяли…
— Вот-вот, так оно и было, — кивал головой студент. — Точь-в-точь как с тобой полтора года назад…
И они стали друзьями. Вместе провели весь день, всю ночь и еще целые сутки. Когда на третье утро в дверное окошко крикнули, чтоб Космас собирался, он вскочил и живо скатал в рулон свое одеяло. И студент подумал, что двумя руками он не управился бы так ловко, как его друг одной. Только теперь, в эти торопливые минуты прощания, он признался, что многое из того, что услышал здесь от Космаса, он знал и раньше.
— Каким образом? — удивился Космас.
— Когда в прошлом году в Афинах шел твой второй процесс, мы с однокурсниками помогали адвокатам готовить копии судебного дела. Твое дело я вызубрил назубок…
— Неужели было так интересно?
— Да, такой интересной показалась мне твоя история, что я даже задумал кое-что написать.
— Что-нибудь по специальности? Юноша слегка покраснел.
— Нет, совсем другое…
На каменной лестнице послышались шаги.
— Космас, с вещами на выход!
Космас перекинул через плечо одно одеяло, другое протянул своему другу.
— Мне его тоже подарили, подари и ты следующему. А вот о твоих замыслах… Сдается мне, что не больно подходящий ты выбрал случай. Если бы ты раньше мне открылся, я рассказал бы тебе другую историю — об одном человеке, которого я недавно повстречал на Эгине. Вот эта история стоящая, это, брат, настоящий герой. Рабочий, в сорок первом бежал с острова…
— Я тебя понимаю, — прервал его студент, — но меня интересует другое. Что-то более общее, касающееся всех и каждого…
Охранник загромыхал ключами, дверь отворилась.
— Давай, давай! — На лестнице показались два жандарма с винтовками и скатанными в рулон одеялами.
— Давай, Космас, не задерживай! — сказал охранник. — А друга своего ты еще встретишь, еще наговоритесь вдосталь.
Космас поправил на плече одеяло и шагнул к двери.
— Говоришь, увидимся? — улыбнулся он охраннику.
— У! Сколько раз! Вся жизнь впереди… Столько лет — и все ваши… Много, много лет…
Лет с тех пор прошло много — годы войны, что засчитываются вдвое, годы чужбины и тюрьмы, что стоят втройне. Много других судебных процессов было у Космаса, во многих других тюрьмах он отсидел, а прошлым мартом, пересчитав годы своего заключения, обнаружил, что их набежало ровно столько, сколько ему было в тот далекий вечер, когда начиналась эта история. Новая жизнь, новые истории… И все же с тем другом им не суждено было больше встретиться. Другие дороги повели за собой молодого юриста — весной 1947 года, когда он вернулся с острова, на Астрасе снова гремели выстрелы. Так ему довелось своими глазами повидать те места и тех людей, которых до него повидал Космас. Но на этот раз дорога увела его гораздо дальше — мешок с укрощенными ветрами развязался, и снова разыгралась та известная история, которая описана в античном эпосе:
Советский читатель знаком с творчеством греческого писателя Мицоса Александропулоса. В СССР не раз издавались его произведения. Новая книга этого автора «Путешествие в Армению» обращена к греческому читателю, но она представляет интерес и для советских людей, желающих поближе познакомиться с прошлым и настоящим Советской Армении. Автор знакомит читателя с ее своеобразной природой, с ключевыми моментами ее истории, с ее летописцами и поэтами, строителями и художниками. Он показывает жизнь современной Армении, успехи ее экономики, расцвет самобытной культуры.
Мицос Александропулос — известный греческий писатель, участник антифашистского Сопротивления, автор романа-дилогии «Ночи и рассветы» («Город» и «Горы»), сборников рассказов («К звездам», «Чудеса происходят вовремя»). Ему принадлежит и крупная серия работ по истории русской культуры, в частности трехтомная история русской литературы, романы о Горьком и Чехове.Двухтомный роман Мицоса Александропулоса «Хлеб и книга» был удостоен в 1981 году Государственной литературной премии Греции. К этой же серии относится роман «Сцены из жизни Максима Грека».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В первые же дни Великой Отечественной войны ушли на фронт сибиряки-красноярцы, а в пору осеннего наступления гитлеровских войск на Москву они оказались в самой круговерти событий. В основу романа лег фактический материал из боевого пути 17-й гвардейской стрелковой дивизии. В центре повествования — образы солдат, командиров, политработников, мужество и отвага которых позволили дивизии завоевать звание гвардейской.
Полк комиссара Фимки Бабицкого, укрепившийся в Дубках, занимает очень важную стратегическую позицию. Понимая это, белые стягивают к Дубкам крупные силы, в том числе броневики и артиллерию. В этот момент полк остается без артиллерии и Бабицкий придумывает отчаянный план, дающий шансы на победу...
Это невыдуманные истории. То, о чём здесь рассказано, происходило в годы Великой Отечественной войны в глубоком тылу, в маленькой лесной деревушке. Теперешние бабушки и дедушки были тогда ещё детьми. Героиня повести — девочка Таня, чьи первые жизненные впечатления оказались связаны с войной.
Воспоминания заместителя командира полка по политической части посвящены ратным подвигам однополчан, тяжелым боям в Карпатах. Книга позволяет читателям представить, как в ротах, батареях, батальонах 327-го горнострелкового полка 128-й горнострелковой дивизии в сложных боевых условиях велась партийно-политическая работа. Полк участвовал в боях за освобождение Польши и Чехословакии. Книга проникнута духом верности советских воинов своему интернациональному долгу. Рассчитана на массового читателя.
«Он был славным, добрым человеком, этот доктор Аладар Фюрст. И он первым пал в этой большой войне от рук врага, всемирного врага. Никто не знает об этом первом бойце, павшем смертью храбрых, и он не получит медали за отвагу. А это ведь нечто большее, чем просто гибель на войне…».