Ночевала тучка золотая... - [23]
В жизни каждого человека бывают значительные дни, которым суждено остаться в памяти навсегда. Таким днем был для Люси выпускной вечер в школе. Эту школу она окончила год назад, поступила в педагогический институт, но по старой памяти руководила там драматическим кружком.
После торжественной части шел спектакль, в котором играла Люся.
Со сцены она увидела, как в зале, чуть-чуть опоздав, появились мама и какой-то незнакомый мужчина. Они вместе сели в последнем ряду.
После спектакля школьники сдвинули скамьи к стенам зала, и начались танцы.
Люся сняла вазелином грим, надела свое скромное выходное платье и вышла в зал.
Люся заметила, что мама взволнована. Но так бывало всегда, когда Люся играла в спектаклях.
– Люся… Вот познакомься… Это Владимир Павлович…
Фамилию Люся уже не слушала. Она узнала его! Это был известный кинорежиссер.
Люся смутилась до слез, покраснела.
«И он видел меня на сцене!» – с ужасом подумала она. Ей захотелось провалиться сквозь землю.
– Я оставлю вас, – торопливо сказала мама.
Люся заметила, что она тоже смущена, и подумала: «Стыдится моего выступления. Зачем же этот знаменитый человек здесь, на школьном выпускном вечере?»
А он словно подслушал ее мысли. И сказал:
– Я учился в этой школе, Люся. Давным-давно, больше пятидесяти лет назад. – Он помолчал и добавил с грустным волнением: – У нас тоже был выпускной вечер. Вот в этом самом зале. И я танцевал со своей одноклассницей. Ее звали Наташей. Моя первая, незабываемая любовь.
Люся вдруг перестала волноваться. Знаменитый режиссер сразу стал в один ряд со всеми людьми.
– Ну, я пойду, – сказала мама. Она пожала руку Владимиру Павловичу, поцеловала Люсю и, как-то многозначительно взглянув на нее, ушла.
– Давайте, Люся, сядем, поговорим, – предложил Владимир Павлович. – Пойдемте в мой класс, вот этот – направо.
Они вошли в класс, заставленный партами. Он был плохо освещен. Мимо открытой двери проносились танцующие пары.
– Я сидел вот здесь, – сказал он, с трудом усаживаясь за парту. – Парта, конечно, была другая. Но стояла здесь же, у окна. И окно то же… – Он дотронулся пальцем до стекла, до подоконника, заставленного цветами. – Цветов не было… Очень грустно, Люся, по-хорошему грустно…
Он замолчал. А она неподвижно стояла посреди класса, боясь нарушить его воспоминания.
– Да вы садитесь, – вдруг спохватился он. – Садитесь. Нам есть о чем поговорить.
Люся взяла стул, стоящий около учительского столика, придвинула его к парте, за которой сидел Владимир Павлович, и села, недоумевая, о чем собирается он говорить с ней.
– Наталья Николаевна сказала мне, что вы учитесь в педагогическом институте. Вы довольны своей будущей профессией? Вы мечтали о ней?
Она помолчала и сказала с волнением:
– Нет. Мечты мои остались мечтами. Им не суждено осуществиться. У меня не было другого выхода… Я…
– Да вы не волнуйтесь, – сказал Владимир Павлович. – Впрочем, я и сам-то волнуюсь. Такой уж сегодня вечер… Так вот, Люся, я хочу внести решительную поправку в ваши планы, переменить вашу путевку в жизнь. Я видел сегодня вас в школьном спектакле, и мне кажется, что ваша судьба – театр… Вы можете стать актрисой. И должны. Я в этом убежден. Вы верите мне? – Он улыбнулся какой-то неожиданной улыбкой, по-детски, от души. – Предлагаю вам послезавтра отправиться вместе со мной в Москву.
Люся растерянно поднялась со стула, толком не понимая, о чем говорит он. Схватилась руками за пылающие щеки, затем прикрыла ладонями глаза… Все получилось так неожиданно, что она не могла в это поверить. И не могла ничего ответить ему.
Он первым нарушил молчание:
– Ну, решено? – И протянул Люсе руку.
– Решено… – шепотом ответила Люся.
– Вы успокойтесь. А я отправлюсь в мир прошлого… Хочу кое-что вспомнить, восстановить в памяти. Обязательно успокойтесь, потому что впереди у нас с вами еще один разговор. И он тоже заставит вас волноваться…
И оба они погрузились в свои мысли.
…Он вспоминал себя девятиклассником. Был он секретарем комсомольской организации школы. Любил литературу, историю, а с точными науками жил не в ладу.
В полутемном классе, за учительским столиком, словно переступив рубежи времени, возникла Анастасия Ивановна – преподавательница литературы. Это она научила его любить книги. Он вспомнил об одной литературной дискуссии… Он делал доклад о Достоевском. На перемене к нему подошла Наташа из соседнего девятого класса и тихо спросила: «Правда, я похожа на Неточку Незванову?» – «Да…» – ответил он. И погиб…
Сейчас в глубине класса перед ним возник тот некогда любимый образ…
Наташа смотрела на него чистыми синими-синими глазами и улыбалась значительно и победоносно. «Знаю, – говорила ее улыбка, – и радость, и боль я дала тебе на всю жизнь. Никогда меня не забудешь».
– И действительно не забыл, – сказал он вслух удивленной Люсе и смутился.
А Люся так и не пришла в себя. Все тот же нестройный вихрь мыслей захлестывал ее. Вихрь мыслей и пугливой радости.
– Люся, – сказал Владимир Павлович. – А ведь на протяжении всей вашей жизни я за вами слежу…
Так вот кто он – этот таинственный незнакомец, интересующийся Люсиной судьбой!
Люсе вспомнилось, как года три назад подружка из детского дома случайно подслушала телефонный разговор мамы: она сообщила кому-то о Люсе. Но почему же, почему его интересовала судьба девчонки из детского дома?
«… Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас в расстегнутой верхней одежде, взволнованно проговорил прерывающимся голосом:– Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая, сползающая шуба волочится по полу.– Будь спокойна. Ты ни в чем не виновна.
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием.
«… Степан Петрович не спеша выбил трубку о сапог, достал кисет и набил ее табаком.– Вот возьми, к примеру, растения, – начал Степан Петрович, срывая под деревом ландыш. – Росли они и двести и пятьсот лет назад. Не вмешайся человек, так и росли бы без пользы. А теперь ими человек лечится.– Вот этим? – спросил Федя, указывая на ландыш.– Этим самым. А спорынья, черника, богородская трава, ромашка! Да всех не перечтешь. А сколько есть еще не открытых лечебных трав!Степан Петрович повернулся к Федору, снял шляпу и, вытирая рукавом свитера лысину, сказал, понизив голос:– Вот, к примеру, свет-трава!..Тогда и услышал Федя впервые о свет-траве.
«… В первый момент Вера хотела спросить старуху, почему Елена не ходит в школу, но промолчала – старуха показалась ей немой. Переглянувшись с Федей, Вера нерешительно постучала в комнату.– Войдите, – послышался голос Елены.Вера переступила порог комнаты и снова почувствовала, как в ее душе против воли поднялось прежнее чувство неприязни к Елене. Федя вошел вслед за Верой. Он запнулся о порог и упал бы, если б не ухватился за спинку стула.Елена весело рассмеялась. Вера ждала, что она удивится и будет недовольна их появлением.
Повести о старшеклассниках и их любимых учителях. Действие происходит в наши дни в Сибири. Рисунки Н. Кравченко.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.