Ночевала тучка золотая... - [10]

Шрифт
Интервал

Алеша, как всегда, немного сбитый с толку ее присутствием, сидел напротив и читал вслух только что полученное письмо.

В письме сообщался район, где знали свет-траву, адрес школы, куда можно было обратиться с просьбой нарвать этой травы в июле, во время ее цветения. В конверте лежала аккуратно завернутая в бумагу жалкая сухая травинка с витиеватым корешком.

Алеша держал ее в своих больших руках, как хрупкую драгоценность. Он боялся дышать на нее, чтобы не сдуть кое-где уцелевшие мелкие белые цветочки.

– Походит на богородскую траву, но запах… – он осторожно понюхал травинку, – запах не тот.

Он снова начал внимательно рассматривать корешок, листья, цветы.

Нонна дымила сигаретой, принимала выигрышные позы, играла глазами. Но чары маленькой сухой травинки были, увы, сильнее ее чар. Ах, с каким наслаждением ударила бы она по сильным рукам Алеши, чтобы эта жалкая травинка упала на пол, превратилась в сор и перестала занимать его воображение.

– Походит и на богородскую траву и на очанку… – продолжал Алеша, не замечая сдержанного бешенства Нонны, – на очанку очень походит.

Он опять понюхал травинку, сказал сам себе: «Нет, не богородская!» – встал, осторожно положил бумажку с травинкой на стол и взял в руки книгу.

– Очанка, – говорил он, перелистывая страницы и пробегая их пальцем. – Ею еще древние греки лечили заболевания глазного нерва.

Казалось, он совсем забыл о присутствии Нонны. Она встала, потушила в пепельнице недокуренную сигарету и пошла к дверям.

– Ты куда? – опомнился Алеша.

– Я вижу, что тебе не до меня.

– Нет, не уходи, пожалуйста.

Он насильно усадил ее снова на тахту.

– Послушай, Нонна. Я всегда думал, что заболевание эпилепсией связано с заболеванием глазного нерва. И если это очанка… – Он взглянул на обиженное лицо Нонны. – Прости. Это все весьма специфично… Прости. Я увлекся…

– Да, немножко, – снова закуривая, миролюбиво согласилась Нонна. Она не курила, а дымила так, ради моды. – Но я понимаю тебя. Я так же увлекаюсь своим делом.

А про себя подумала, что сейчас она увлечена Алешей больше всего. Все отошло на второй план. Какой у него взгляд – ласковый и пристальный, какая улыбка – светлая, детская. И в то же время весь облик его – воплощение силы и мужественности.

К несчастью, он по-прежнему увлечен только гомеопатией и к Нонне относится с дружеской нежностью – точно так же, как и Антон.

«Может быть, я не могу внушить иных чувств?..» – тревожно подумала Нонна. И вспомнилось ей, как однажды бабушка долго смотрела на нее вздыхая, а затем сказала: «Породы в тебе нет и женственности мало. Мужчинам не будешь нравиться». Тогда Нонна посмеялась над бабушкиным прогнозом. Ее нисколько не занимало в ту пору, будет она нравиться мужчинам или не будет. Теперь же совсем иное! Ей так необходимо нравиться одному, только одному на всем белом свете!

Воспоминания о бабушкиных словах сейчас причиняют боль. Она прячет под тахту свои крепкие ноги, но широкие, круглые колени, обтянутые розовым капроном, не спрячешь, не натянешь на них мини-юбку. Она бросает сигарету, чтобы не видеть рук, таких же крепких и, увы, не породистых.

Характерная актриса! Она с грустью представляет себя в ролях старух, доярок, выдвиженок. И надо же было влюбиться в такого красавца!

– А что, разве эпилепсию аллопаты не умеют лечить? – спрашивает Нонна. Ей совсем неинтересно все это, но надо же говорить о чем-то, что занимает Алешу.

Он долго и горячо объясняет ей суть этого заболевания, снова берет в руки бумагу, на которой лежит сухая травинка, и вдруг, прервав самого себя, кидается к телефону.

– Это Левка? – слышит Нонна голос Алеши из коридора. – Левка, у тебя есть сушеная очанка? Есть? Левка, я через десять минут буду у тебя. Через десять!..

Он вешает трубку, но не отходит от телефона, видимо вспомнив про гостью. Снова слышно, как он набирает номер, и опять:

– Левка? Нет, ты захвати очанку и быстро ко мне. Ладно? Одна нога здесь, другая – там.

Нонна смахивает неожиданную слезу и решительно идет к дверям. В коридоре она сталкивается с Алешей.

– Ты куда?

Он снова пытается вернуть ее. Но она отстраняет его и говорит:

– Еще раз позвони Левке. Скажи, что придешь сам… И меня по дороге проводишь.

Алеша кидается к телефону.

– Левка! Ну чего ты? Ну и что же, что надоел! Не трогайся с места. Жди меня. Я сейчас!

Он возвращается в комнату. Осторожно завертывает в бумагу свет-траву, кладет в книгу.

На улице он ведет Нонну под руку, но думает об очанке, о свет-траве и о Левке. Он забывается, ускоряет шаг, к дому Нонны они уже почти подбегают и прощаются второпях.

Нонна поднимается наверх. Лестница кажется ей мрачной и грязной. С неприязнью думает она, что сейчас и без того плохое настроение доконают бабушка и ее компаньонка. Ох и устала же она от их общества, от студентов-фанатиков, от своей неудачной любви! Уехать бы куда-нибудь, переменить обстановку хотя бы на неделю. Но куда?..

Она открывает дверь, и вдруг ее осеняет: надо организовать поездку в Пушкинский заповедник. Ведь скоро каникулы!..

Настроение улучшается.

В прихожей, услышав стук двери, появляется бабушкина компаньонка, с клочьями завитых, крашенных хной волос на лысеющей голове, с ярко-черными неровными полосами на местах, предназначенных для бровей, с крикливо накрашенными губами и щеками.


Еще от автора Агния Кузнецова
А душу твою люблю...

«… Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас в расстегнутой верхней одежде, взволнованно проговорил прерывающимся голосом:– Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая, сползающая шуба волочится по полу.– Будь спокойна. Ты ни в чем не виновна.


Честное комсомольское

«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием.


Свет-трава

«… Степан Петрович не спеша выбил трубку о сапог, достал кисет и набил ее табаком.– Вот возьми, к примеру, растения, – начал Степан Петрович, срывая под деревом ландыш. – Росли они и двести и пятьсот лет назад. Не вмешайся человек, так и росли бы без пользы. А теперь ими человек лечится.– Вот этим? – спросил Федя, указывая на ландыш.– Этим самым. А спорынья, черника, богородская трава, ромашка! Да всех не перечтешь. А сколько есть еще не открытых лечебных трав!Степан Петрович повернулся к Федору, снял шляпу и, вытирая рукавом свитера лысину, сказал, понизив голос:– Вот, к примеру, свет-трава!..Тогда и услышал Федя впервые о свет-траве.


Твой дом

«… В первый момент Вера хотела спросить старуху, почему Елена не ходит в школу, но промолчала – старуха показалась ей немой. Переглянувшись с Федей, Вера нерешительно постучала в комнату.– Войдите, – послышался голос Елены.Вера переступила порог комнаты и снова почувствовала, как в ее душе против воли поднялось прежнее чувство неприязни к Елене. Федя вошел вслед за Верой. Он запнулся о порог и упал бы, если б не ухватился за спинку стула.Елена весело рассмеялась. Вера ждала, что она удивится и будет недовольна их появлением.


Земной поклон. Честное комсомольское

Повести о старшеклассниках и их любимых учителях. Действие происходит в наши дни в Сибири. Рисунки Н. Кравченко.



Рекомендуем почитать
Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.