Ночь в Шотландии - [13]

От этих слов в животе у Мэри все взбунтовалось.

«Господи, пожалуйста, пусть Майкл будет жив и здоров, когда мы его найдем!»

— Ангус, — нахмурился Эррол, — может, не стоит больше говорить об этом. Нашей гостье больно это слушать.

— Меня бы беспокоило это… — сверкнул зелеными глазами Хей, — если бы я думал, что она действительно сестра Херста. Мы знаем Майкла семь лет. Он регулярно наведывается сюда и пишет примерно раз в месяц, если не чаще.

— И когда он находит то, что считает важной находкой, — подтвердил граф, — он…

— Присылает это сюда со своим собственным подробным исследованием, — нетерпеливо закончила мысль Мэри. — А еще он часто прикладывает полный комплект рисунков анализируемого предмета. Я знаю, потому что разбираю большую часть корреспонденции Майкла, когда он в Англии.

Да и рисунки рисовала тоже она, но это замечание оказалось бы уж совсем некстати.

Похоже, ее слова впечатлили графа. У кузена Ангуса на лице осталось просто нетерпение.

— В письме Майкл просит немедленно вернуть ему предмет, который он вам послал, — продолжала Мэри. — Я должна взять его, или, как вы сказали, он может…

Последнее слово она, как ни старалась, так и не произнесла вслух.

— Тут вот в чем загвоздка, — беспокойно заерзал граф. — Когда Майкл прислал нам…

— Не говори ни слова до тех пор, пока мы со всей определенностью не узнаем, что она та, за кого себя выдает, — предупредил Ангус.

Мэри вдруг сжала свой стакан с такой силой, что заболели пальцы. Однако она заставила себя расслабиться. Она-то считала, что самая тяжелая часть ее путешествия — это дорога сюда, в Богом заброшенный замок Нью-Слэйнс. Очевидно, ее муки только начинаются. Эта мысль заставила ее тяжело вздохнуть. Если бы она не выбилась из сил, все показалось бы намного проще. Поездка, длившаяся несколько недель, вымотала ее, а после грубой тряски в карете тело болело еще больше.

Мэри сделала еще один глоток из стакана, позволяя этой капельке тепла поддержать ее падающий дух. Она наивно считала, что самой большой проблемой будет убедить графа понять важность ее поиска. Но оказывается, под вопросом была ее личность.

Выпавшее на ее долю испытание показалось вдруг непреодолимым.

— Эррол, — повернулась она к графу, — вы много лет знаете Майкла. Ну хоть когда-то он должен бьи упоминать обо мне.

— Я никогда не слышал, чтобы он говорил о своей семье.

— Да потому что он никогда не говорил, — резко сказал Хей. Взгляд его зеленых глаз был таким же твердым, как изумруды, украшавшие золотого кота, которого Майкл однажды извлек из гробницы фараона.

— И он ничего не говорил о двух наших сестрах, которые вышли замуж в клан Маклейнов? — хмуро поинтересовалась Мэри.

— Нет.

— И о наших двух братьях? О нашем отце викарии? О матери, которая теряет зрение? Он никогда не упоминал ни о ком из нас?

— Один или два раза Майкл ссылался на взрослых в доме викария, — с сожалением покачал головой граф, — но эту информацию вы легко могли почерпнуть из статей, которые он пишет для «Пост».

— Он должен был упомянуть обо мне, — нахмурилась Мэри. — Я вела всю его переписку, составляла каталоги всех его находок, иллюстрировала все его изыскания и… Нет, этого не может быть! Неужели он ни разу обо мне не говорил?

— Мне очень жаль, — всплеснул руками граф.

— Неблагодарный человек! Когда я его увижу, я… — Мэри едва не топнула ногой. — Не могу поверить, что должна доказывать вам, кто я такая! Я ехала много дней, чтобы добраться сюда, в самую мерзкую погоду, спала на неудобных кроватях на постоялых дворах, а однажды даже пришлось заночевать в карете, когда грязь размыла часть дороги и мы не смогли проехать. Кроме того, я много часов протряслась в этой… в этой проклятой карете… — Мэри поймала изумленный взгляд мистера Хея и покраснела. — Простите, воспитанной даме не пристало так говорить. Просто я очень расстроена. Я переживала всю дорогу, пока ехала сюда, а вы даже не верите, что я — сестра Майкла! Я… я просто не знаю, что сказать.

— Неужели вы действительно думали, — удивленно поднял бровь Хей, — что можете явиться сюда, объявить себя родственницей пропавшего человека, помахать у нас перед носом предполагаемым письмом от этого человека и мы вот так просто отдадим вам ценный предмет?

Тому, как он это представил, действительно трудно было поверить.

«Боже милостивый, что же мне теперь делать?»

Ее обычно изобретательный ум молчал. От выпитого бренди ей было намного теплее, но мысли, стали более расплывчатыми и менее ясными.

На нее вдруг разом навалились все испытания последних двух недель. Она устала, хотела есть и приготовилась расплакаться, что было совсем уж на нее не похоже. Обычно она не отличалась плаксивостью, и Майкл говорил, что из нее получится великий путешественник. Но в этот момент ей больше всего на свете хотелось громко разрыдаться.

Но Майкл никогда бы не проявил такую слабость, и она не станет. «Это хорошая практика, — сказала себе Мэри, проглатывая слезы, — однажды я тоже стану египтологом».

Когда ее сестры вышли замуж, Мэри осталась единственной, кроме матери, женщиной в доме. И пока она помогала управляться с домашними делами и наблюдала, как растут братья и покидают дом ради собственной увлекательной карьеры, прошло время, и она осталась последним птенцом, который должен покинуть родное гнездо.