Ночь в Кербе - [25]

— Ну… Я так понимаю, у нее есть из-за кого хотеть остаться здесь, — сказала Эстер, принявшись за еду, и я вдруг понял, что, возможно, мы едим Monsieur Couchon[63], который выходил нам на встречную полосу на ночной дороге из Аспера в Керб.

— О, — максимально равнодушно сказал я, стараясь расцарапать грудь под рубашкой.

— Да… так вот… — сухо сказала Эстер.

Я вдруг понял, что она здесь, похоже, единственная, кто не сочувствует мне и моему вниманию к Еве. За что эта сучка меня ненавидит, удивился я, и вдруг понял, где видел ее раньше. Этот быстрый, испуганный взгляд, настороженное выражение лица, движения головы… легкость, порывистость…

— Ты, случайно, не знаешь, как будет лиса по-окситански, — спросил я, торжествуя.

В ответ я получил долгий взгляд, полный недоумения и презрения. После, вздернув губы на секунду и обнажив зубы, Эстер словно повела носом и указала на шедшего к Еве мужчину. Среднее между юношей и мужчиной, ревниво определил я, после чего признал реальность — речь шла о просто молодом мужчине. Стильно одетый, броской внешности, брюнет, присел рядом с Евой и с горечью я увидел, как она глянула на него. Как ребенок — на подарок под елкой… Потом Ева глянула на нас. Я поспешно отвернулся. Эстер радостно осклабилась. Я криво улыбнулся, поняв, что не контролирую мышцы лица. Губы подрагивали. Пришлось прятать их в стакане с вином.

— C’est la raison[64], — сказала Эстер, добавив, коротко дернув плечами, что должно было символизировать их пожатие, — je pense…[65]

Я встал и, держа в руках стакан, пошел к Еве. Никто не смотрел на меня, даже Жан-Поль, которого я обнаружил где-то среди гостей и который всегда находил время бросить в меня пару слов, увлеченно спорил о чем-то со словачкой. Я подошел к Еве, улыбаясь, — и разглядев получше соперника, отчего у меня сердце свело еще больше… уж больно хорошо он выглядел, этот нахал… и сказал:

— Ева, je vous prie de me pardonner…[66]

— Mais si, prenez votre place[67], — сказала она сурово.

Я уселся, нахал глядел на меня искоса, чуть улыбаясь. Видно было, что он не взволнован ни на секунду. Уверен, сердце его билось ровно. Да ему плевать на нее, подумал я вдруг.

— Juste un petit rappele pour ce soir[68], — сказал я, стараясь держать стакан покрепче.

Ева приподняла брови. Забыла, с отчаянием подумал я.

— Vous avez des affaires[69], — сказал красавец небрежно, обращаясь к Еве, а после скользнув взглядом на меня.

Я понял, где видел его. Представитель администрации региона, вырвавшийся — по его кокетливому признанию — на денек из своего офиса на пленэр культуры. Я с физической болью оценил, как хорошо и правильно он одет: плейбой, сошедший со страниц «Пари-Матч», таких снимает в ролях английской аристократии Вуди Аллен. Аллен… Такой же талант в теле ничтожества, как и я, признал я, стесняясь своей чересчур широкой спины и неспособности прятать эмоции.

— Mais si, — сказала вдруг Ева. — J’ai juste oublié vous dire, Владимир, que, malheureusement, je serai un peu en retard ce soir[70].

— C’est pas grave! — воскликнул я преувеличенно радостно. — De toute façon je pourrais vous recuperez près de votre couvent…[71]

— Pas de souci[72], — сказала Ева.

— D’accord[73], — сказал я, обращаясь уже к красавчику. — Dans ce cas il me reste vous souhaiter bon retour…[74]

— On va se voir la-bas, je suis invité aussi[75], — сказал, улыбнувшись, он.

— Et moi aussi, on a parlé à Eva de ça[76], — сделал я отчаянную последнюю попытку при равнодушном молчании Евы.

— O, dans ce cas je vous céde la place[77], — ухмыльнулся он уже просто издевательски.

Мы помолчали. Ева не уточняла деталей, спутник ее молчал… Alors, je vous quitte, — сказал я, улыбнувшись коротко, и прошествовал на свое место. Со стола уже потихонечку убирали. Я рухнул рядом с Эстер и выпил свое вино залпом.

— Soif?[78] — сказала она, закуривая прямо в помещении.

Я гневно взглянул на нее, налил себе еще.

— Alors, qu’est-ce que vous décidez de Belgique?[79] — спросил я.

— Rien, — сказала она сурово. — C’est pas si sur que mon petit ami me suivra[80].

— Le monde est ouvert[81], — пожал я плечами. — À propos, quand vous sortez?[82]

— Ce soir[83], — сказала она.

— Donc, elle restera dans sa chambre seull…[84] — сказал я. — Non?[85]

— Parlez de tout ça à son ami[86], — дерзко сказала Эстер и покинула меня, потому что ей все-таки сделали, замечание из-за сигареты.

— Je le ferai[87], — сказал я в спину негоднице и, нарочно сделав вид, что не понял, о каком друге идет речь, добавил: — On va tout disputer avec Eva[88].

Увы, я не сдержал обещание.

Она не пришла.

Как описать мне глубину своего отчаяния? Начнем с того, что…

<……………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………

………………………………………………………………………………

<……………………………………………………………………………>

(Две страницы текста испорчены. — Прим. издателя.)

* * *

На следующий день, совершенно разбитый, я пропустил завтрак и свалился на заднее сиденье автомобиля Жан-Поля — быстрый взгляд назад, все ли в порядке, Владимир, сброшенные на пол сандалии, босая нога на педали газа — и угрюмо промолчал всю дорогу до Каденака. Там, в парке у медиатеки, нас ждал перформанс, посвященный, как водится в Европе 2016 года, беженцам. Я дулся, считал все это дурацкой затеей и плевать хотел на беженцев. Машина неслась, резко останавливаясь на поворотах. Жан-Поль выработал невероятную интуицию, признаю. Нельзя же предположить, что он мог обладать такой с рождения! На одном из поворотов мы увидели сбитого и раздавленного лисенка. Я отвернулся, изо всех сил желая Эстер сдохнуть. Изредка на меня поглядывала счастливая немая Эльза. Поймав мой взгляд, улыбалась приличия ради и снова ныряла в телефон. Она напоминала мне индийскую корову — священное животное Керба — бездумную и потому счастливую. Мысли эти были настолько оскорбительны, нечестны и несправедливы, что я понял, что гневаюсь на себя. Вчерашний эпизод оказался, конечно, полным идиотизмом. Я стал загибать пальцы.